Старый рояль ожил и скрипуче раззявил крышку. По клавишам словно пробежался штормовой ветер, и струны зазвенели.

Зажглись сотни свечей в хрустальных люстрах, желтый паркет засиял, а на изгороди за окнами запрыгали тени.

Нота, нота, поворот...

В центре зала кружились в танце двое. Он - в старинном черном фраке, в белых перчатках; она - в пышном серо-лиловом платье, по краю подола словно истлевшем, разорванном на полупрозрачные лохмотья.
Эта пара как будто парила в воздухе, не касаясь пола; ни один, даже самый внимательный, зритель не увидел бы их лиц, не слышал бы их шагов.

А они танцевали, безукоризненно четко, выполняя давно заученные движения, вкладывая в них свою душу.

Нота, нота, поворот...

Они перестанут существовать, когда доиграет мелодия. Они есть эта мелодия, они появляются каждый раз, когда люди слышат ее. Оглянитесь, может, они за вашей спиной, исполняют свой невидимый танец, снова - как в последний раз - смотря друг другу в глаза?

Пламя свечей дрожит, давая смутные тени, лунный свет заливает каменную стену...

Что будет с нами, когда доиграет мелодия?

Высшая нота боли, и ее ладонь на мгновение соскальзывает с его плеча.
Судорожный вдох, и снова медленные движения.

И вот тени исчезают. Они растворяются в пыльном воздухе старого дворца, и рояль захлопывается порывом из ниоткуда дующего ветра. Свет гаснет, и перед нами - снова пустой зал, заросший по углам паутиной.

Но в следующую ночь здесь снова зазвучит музыка...