[265x396]
Спасибо поэту и члену жюри Илья-Премии Владимиру МОНАХОВУ: прислал сообщение о том, что в ноябрьской книжке "Нового мира" в разделе "Периодика" есть сообщение о нескольких публикациях в альманахе "ИЛЬЯ" (вып.5, 2006). За суетой дня сама, может, и проглядела бы. А так развернула и порадовалась, что о нас вспомнили...


Екатерина Бушуева. Я в поезде Москва — Новороссийск. Стихи. — Альманах “Илья”, 2006, выпуск пятый.

Стихи эти публикуются в разделе “Холл и лестница” (напомню, что альманах “Илья” — это и “Дом Ильи” Тюрина, прежде всего), под общей шапкой “Финалисты Ильи-Премии’2005”.

Поэтессе 24 года, начинала она в студии “Кипарисовый ларец”, сейчас учится в Гренобле и “сотрудничает с Альпийским Домом поэзии” (?). Стихи, что называется, “по возрасту”: много красок, воздуха, рефлексии. Серьезно: все в порядке, в контексте издания они смотрятся достойно и уместно. Но вот читаю стихотворение “Ежик в тумане”, где лирическая героиня “отождествляет” себя с героем известного мультфильма: “На ветках пушистыми вишнями / Толпа воробьев-простофиль. / Лошадка, лошадка, услышь меня! / Ты помнишь, такой был мультфильм? // Про то, как молочными клочьями / Туман плыл в дремучем краю / И ежик ходил озабоченный, / Искал там лошадку свою”.

Дорогая Катюша, простите меня, но не озабоченный он там ходил, а задумчивый; и не лошадку искал, а кое-что другое. И даже не узелок свой. Вы бы лучше этот мультфильм посмотрели еще раз, а то неудобно перед людьми. Да, чуть не забыл: а какие справки пишут молодым авторам (да и сами авторы) в альманахе “Илья”! Вам и не снились такие послужные списки. У Е. Б., кстати, коротко и скромно.


Андрей Кульба. Когда человеку не спится… Стихи, проза. — Альманах “Илья”, 2006, выпуск пятый.

Участница редакционного совета и куратор альманаха Ирина Медведева (мама Ильи Тюрина) пишет в представительской врезке об этом авторе как о своем любимом поэте и прозаике. И в частности: “Он говорит тихо и мало, на тусовке его не встретишь, но слышат его многие — это я знаю точно”.

Когда я читал сочинения Андрея (и вправду очень хорошие, особенно стихотворение, по которому названа подборка), то и думать не думал, знать не знал, что он — мой сосед по Подмосковью, отец пятерых детей, православный журналист из “Нескучного сада”. Теперь, что называется, идентифицировал. Чудно? И я никогда бы не догадался, что этот сдержанный человек пишет такие вот стихи (я почему-то — не только из-за размера — слышу за ними кедринскую интонацию “Зодчих” и музыку пахомовской “Веселой ночи”):

Я зашел к человеку, с которым учился в школе,
Который лет восемь назад прилично лабал на басу.
Он поставил БГ, он плеснул мне супец из фасоли,
А пацан его мрачно смотрел на меня, ковыряя в носу.

Люди много слабее молекул на фотобумаге.
Быть счастливым привычней, чем произносить слово “сыр”.
От сансары мутит, как от чернорябиновой браги.
Лучше хлеба нарежь и чесночком потри, командир.

В затрапезном трико мой приятель похож на минтая.
Он смеялся взахлеб, вспоминая все наши дела,
А потом вдруг признался, что куртки возил из Китая,
С ними куклу привез — и мальчишку она родила.

Время движется юзом, реальность нам кажется зыбкой.
Не дождавшись апреля, в подъезде схлестнулись коты.
Молчаливый младенец с небрежно прилипшей улыбкой
Поднимает ладонь и таращится из темноты.


Андрей Тимченов. На исходе вчерашнего дня. Стихи. — Альманах “Илья”, 2006, выпуск пятый.

Здесь вслед за тимченовскими “Электричкой”, “Птицами” и “симфоническими” “Охотниками на снегу” публикуется аналитическое эссе о нем нашего автора из сентябрьского номера — Анны Павловской, названное “Многоэтажное одиночество”.

Правда, временами читать чуть-чуть неловко (в старину такую интонацию допускали, говоря о великих поэтах, о гениях; впрочем, это дело автора). Тем не менее, тут многое (почти все!) подмечено и угадано верно — и про текучесть, и про плач, и про “матрицу”, и про “взгляд умершего на прожитую жизнь”, и про готику. Действительно, уникальный, завораживающий талант.

“Мир Тимченова — это вопящий, кровоточащий мир Иова, в безумии соскребающего с себя черепками гной незаслуженной проказы. Какая-то поистине библейская внутренняя невиновность чувствуется за всеми его вопросами-вопрошаниями, обращенными мимо недоумевающей публики — прямо к Богу.

Причем сам текст и есть ответ Бога Иову — торжественная песнь, из которой появляется мир: города, дороги, поля”.

Про этого одаренного иркутского поэта мне, между прочим, последнее время рассказывают грустные легенды почти в “павло-васильевском” духе.


Составитель Павел КРЮЧКОВ.
Опубликовано в журнале: «Новый Мир» 2006, №11