***
Письма непрочная картина
Меня удержит на плаву
Пейзаж, застрявший в крестовине,
И дом, в котором я живу
Укутан холодом стекла,
И ночь, которая тоскливо
Неслышной мышью замерла
И тот повешенный над ивой,
Что смыт сиянием волны.
И мир в котором мы вольны -
Меня все манит и тревожит,

Пускай поэт не вышел рожей,
Совсем не царственной походкой
Пусть он идет по мостовой,
Но всадник он – мечту стреножит,
Но он поэт, и он – живой.

Буква закона

Буква закона примерно равна трем буквам греческого алфавита
Или восьми буквам русского алфавита.
Буква закона в точности линий напоминает корыто.
Букву засунули под кожаный плащ,
Несущему дали в руки меч,
Под ногами его хрустит плач
Его слово разрешает рекам течь.

Буква щерится из-под полы страниц,
И рот, прикованный к ней несет приговор
Например: Пригов – вор.
И Пригов немедленно падает ниц.


***
Как мы катались на голых деревьях,
Я расскажу как катались на голых деревьях
Как мы кидались камнями в пустыне
Я расскажу как кидались камнями в пустыне,
Как заплатили двойною тщетой за тщету,
Как увлекали себя за собой в пустоту,
Я расскажу как была рождена земля,
Я расскажу вам значение слова петля,
Если конечно,
Всенепременно
Если конечно сумею забыть слова.

Московская осенняя.

Смотри как в ненужном распахнутом небе летают вожди.
Смотри, как их лица печальны, как плачут по ним дожди.
Смотри, как гигант в черном фраке угрюмо застыл вникуда.
И город безумно живой и дышащий раскинул свои провода.

Как долбится осень во двор босоногой старухой,
И солнце проворно тоскует прилипчивой мухой,
И храбрый блистающий звездами летчик своим сапогом
Свой след оставляет на сердце стучащем вон там, за углом

И дикий шаман разожжет свой костер и ударит по бубну
И кинет на жертвенник мяса земли три кусочка
И духи московских вождей все слетятся на мясо
И будут три северных ночи свой пир пировать.