МОЦАРТ И САЛЬЕРИ
                  (маленькая трагедия, написанная в смешанной технике)

                             Говорят, случайность – непознанная закономерность.
                             Я бы сказал, закономерность непознанная.
                             Мир однозначен только для дураков.
                             На деле он многозначен и растет, как шар, во все стороны,
                             Не стремясь к чему-то одному.

                             Я понял это, познакомившись с Димой Иншиным,
                             С которым мы были вместе в одном институте на обследовании.
                             Это был – карлик-дебил с замедленной речью.
                             Дима стихов не писал, да и не знал.

                             «Да здравствует союз, связующий Моцарта и Сальери»,-
                             Провозгласил я, вскрывая банку с пивом,
                             Украденную у караулившего нас санитара.

                             «Рассказать тебе стихами, как я кололся накотиками»,-
                             Неожиданно спросил он.
                             Гудело освещение неоновой лампы,
                             Заливая пол и потолок холодным, равномерным, голубоватым светом.
                             Ночной ветер бил в стекло,
                             Облепляя вставленную в окно решетку липким снегом.

                             Дима спрятал окурок в карман пижамы
                             И сначала тихим, а затем все более нарастающим голосом начал:
                             «Наплывы солнечного лета вобрал стерильный чистый шприц.
                             И я приехал без билета в мир призраков, игравших блиц.
                             Металось солнце синим кругом.
                             И чей-то голос говорил.
                             Мозг мысли гнал, как кровь, по кругу.
                             И танец входом в карцер был.

                             Из вскрытых вен хлестало небо,
                             Я в невесомости парил,
                             По коже желтый зайчик бегал,
                             И дом, как белый айсберг, плыл.

                             Взрывались звезды словно танки,
                             Пространство опалив огнем.
                             Язык и губы лесбиянки
                             Цвели, как красный водоем.

                             Глаза монаха и скитальца
                             Снег электрички закружил.
                             Вдруг призрак детства тронул пальцы.
                             Кошмар качнулся и поплыл.

                             Как вспышкой осветив конфеты,
                             Экстаз целующихся лиц, и эхом повторяясь где-то
                             Исчез в другой стерильный шприц.

                             …А детство шло и не кончалось,
                             Махая розовым сачком.
                             Сквозила в воздухе усталость 
                             Шмеля полета над цветком…

                             Кто стремится к любви,
                             Пусть полюбит фантасмагорию зеркальных отражений»,-
                             Выкрикнул он.

                             Мы сидели в случайном мироздании, в случайном полутемном боксе, 
                             На случайных постелях и носили случайные ничего не значащие фамилии.

                             «Ты – Моцарт?»,- спросил я.
                             «Сальери, Сальери»,- катался он по полу, бил себя ладонями по лицу и плакал.
                             «Моцарт, Моцарт»,- утешал я его.

                             Из коридора доносился приближающийся топот бегущего к нам персонала.