Расчесав рабочей пятерней шевелюру, певчий Александр Николаич ритмично натирал шею и, сняв кроссовки, в носках влезал на станки. Скосившись в сторону равнодушных альтов и дохнув на невежливых сопран, он оттягивал нижнюю челюсть, вдохновенно округлял глаза и лишь тогда был готов к пению.