Как сказал классик: "Такая короткая длинная жизнь!". Ведь я кожей помню тот холодный дождь, который лил утром 19 августа, а с этого утра уже 29 лет открутило...

Начав цитировать классиков, продолжу: "Где Вы были с 8-и до 11-и?!?!". То есть, где вы, господа-читатели были в те три дня 29 лет назад? Освежите тактильные, ольфакторические, визуальные, вкусовые или аудиоощущения тех дней! Где были? Что поделывали?

Кроме того холодного, сеющего дождя я из этих дней запомнил вот что.
До учёбы оставалась ещё одна неделя. Канал "2х2" показывал настроечную таблицу (не тот, который сейчас с мультфильмами, а тот, который круглосуточно пиратски крутил часовой блок забугорных музыкальных клипов, перемежаемых американскими фильмами категории "В", отечественными мультфильмами и рекламой), впрочем, как и остальные 3, за исключением первого канала, где транслировались новости (да-да, дети! телеканалов было только 5!), и из-за дождя бетонирование фундамента дачной теплицы папашей было отменено. Я лежал на кровати в свитере и читал, поглядывая в окно, надеясь, что дождь до обеда не закончится и бетонирование окончательно отложится до завтра.
Вечером была пресс-конференция ГКЧП и балет.
Поскольку прогноз погоды сообщил, что дождь зарядил до конца недели, и папаша уехал в город, - настроение, вопреки политической ситуации, было приподнятым.

Следующие два дня я играл с соседями-ровесниками у них на дачной кухне, согреваемой только готовкой на газовой плите (от баллона), в преферанс. За картами мы слушали на магнитофоне русский рок (радиостанций FM- диапазона, вещающих музыку на любой вкус тогда тоже не было, исключая лишь "Европу+"), обсуждая, разрешат ли в дальнейшем слушать русский рок и свободно высказываться вслух о событиях в стране, мире и об истории родной страны.

Я же ещё мысленно прикидывал, удастся ли мне конвертировать в изменившейся ситуации в социальный капитал и карьерные перспективы тот факт, что год назад я не только предусмотрительно вступил в комсомол при полной аполитичности и апатии общественной жизни родной школы, но и сумел стать избранным в члены последнего, как показало время, комитета комсомола школы.

По вечерам, всё в том же свитере, под жёлтым дачным абажуром, под шелест за окном листвы под моросью дождя, я слушал на террасе дедушкину радиолу, которая неожиданно чётко ловила "вражеские голоса". Именно оттуда я узнал подробности и про оборону Белого Дома на Краснопресненской набережной, и про подожжённую бронетехнику, и про троих погибших. Потом заработало телевидение, полностью сменив тональность и содержание своих программ.

Так мне и запомнилась "ночь с 19 на 21". Холод, дождливая морось, флегматичное шлёпание карт по клеёнке кухонного стола под смесь из Цоя, Шевчука, "Наутилуса-Помпилиуса" и Кинчева; бормотание радиолы на русском языке с отчётливым английским акцентом сквозь периодическое "пиу-пиу" и шипение волны, синий вязаный свитер, круг света от жёлтого абажура и смутная уверенность после прослушивание новостей, что путч провалится, а я так ничего и не получу со своей политической предусмотрительности.

А что помните вы?...