Стоя на склоне, прямо за домом, Алиса вдыхала ароматы чебреца и сырости моря.
Жизнь ее состояла из простых картин, вот вроде этой, из них она склеивала сцены, как в детском бумажном театре,а из сцен складывались события, большинство из которых никогда и не происходили.Алиса была мечтательница, события составляли все остальное, в том числе прошлое, и оно как будто бы тоже никогда не происходило, прошлое казалось ей только воспоминанием, собираемым как конструктор. По долине бродили козы,утки и гуси, собиралась прохлада, дули ветры, а ее дыхание лишь спускалось к ее рукам и исчезало.

У моря, как часто бывает в это время, не было ни души. В полусухой и увядшей траве после дождя ноги смогли освежиться, и Алиса быстро устала от этой легкой свежести своих ног с звенящими индийскими бубенчиками. Она присела, достала из корзинки голландский твердый сыр с базиликом и краюху грубого утрешнего хлеба,
легла на склон и принялась жевать. Аромат чебреца пропитал насквозь округу. Кружилась голова, и хотелось дышать все глубже и реже.
Над головой возвышались цветы тагетесы, вокруг которых жужжали толстые ленивые часики, и вилась паутина.

Кто-то окликнул ее. - Но вряд ли кто-нибудь подойдет сюда и попросит поделиться хлебом. - А ведь она сама смолола эту муку и натаскала воды из родника у истока реки в зарослях орешника и тиса.
Она сочиняла и вспоминала, вспоминала, сочиняя, и улыбалась - так вкусно было ей. К предстоящему завтраку она подаст этот хлеб с сыром, салат и окорок, запеченный с травами со склона, - для всех проснувшихся, а тем немногим, кому проснуться не удалось сегодня, она подаст свечу и по две доли мирры и масла лотоса на черных вязаных салфетках, укрывая уходящие души, а новых постояльцев проводит в их комнаты и растопит камин,
чтобы те могли пить чай в тишине, пока не вернется декервер- паромщик и не станет расспрашивать их подробно о целях прибытия хриплым болезненным голосом старика, вызвав каждого по отдельности в свой узенький кабинет у окна. Пока Алиса мечтала и все представляла ее окликнул Проповедник.Алиса закончила свой завтрак и пошла к дому где ее уже ждал Проповедник.

Рассказав Проповеднику мысли насчет предстоящего завтрака пошла заварить зеленый чай с травами ,а Проповедник как хозяин чего-то вечного и великого пошел наколоть дров для печи.
Алиса принесла чай и села в трех шагах сбоку от Проповедника, на пне, среди поросли кленов. Проповедник колол дрова для плиты, а Алиса, держа в ладонях лист, и смотрела на него. Осеннее небо покрылось с утра серой рябью. Дуло приятной прохладной. Алиса пила зеленый чай с майским медом, а проповедник, красный и могучий со своим топором в руках, колол дрова за них обоих.
- Может начаться дождь, и тогда ты весь вымокнешь, и мне вновь придется сушить твою одежду.
- Не начнется.
Алиса допивала чай и собиралась идти готовить ужин, к ее ногам из кустов пришла голубоглазая кошка. Дикая и полосатая одновременно. И нельзя было сказать, что это полосатая дикая кошка - просто не было одного слова, чтобы описать оба эти ее качества за раз. Алиса погладила ее, дала поиграть с листком - все это время она наблюдала за другим - как колотые бревна разлетались на куски, когда топор Проповедника колол их напополам, - а потом отпустила кошку и лист,оба они убежали от нее, гонимые инстинктами и ветром.
Девушка отряхнула рукава свитера, взяла полено и запустила им в Проповедника. Но тот только выругался самым неприличным способом - Алиса любила посмеяться над его гневными припадками в такие моменты - и отбросил его обратно в ее сторону. Она поднялась, подняла полено и кинула его на кучу. От смеха солнце показалось ей совсем уже тусклым, оранжевым, предвосхищающим ужин и просмотр телевизора со стаканом молока и овсяным печеньем, и ночь после, с мечтами или со страхами о новом дне,и предстоящем завтраке.
Алиса пока не была уверенной, из чего ей придется выбирать, но она пошла по утоптанной траве обратно домой.
[600x399]