Настроение сейчас - еганутое.

Школа успешно отпущена.
Как истинный патриот, разревелась уже на гимне школы. Впрочем, проход по всей школе с колокольчиками тоже был эффектен.
Вечер последнего звонка благополучно просран: в 7.30 пополудни я уже сидела на собственном балконе, облаченная в платье и гордое одиночество, кусала губы и сокрушалась об отсутствии у меня вина.

Окаянный Ломоносов подарил мне заветные 100 по литературе во все вузы, поэтому на литературу мне плевать с Останкинской башни. И всё же прошла она весело: я, открывая пакет, бормочу под нос мантру "надненадненадне!". Вскрываю. Бледнею. Поворачиваюсь к однокласснице с каменным лицом. Она смотрит на меня испуганно: "Ну что там?". Я, не менее бледно и испуганно, без тени радости на лице, выдыхаю: "...На дне". Почему-то утром 27-ого меня дёрнуло перечитать сочинения только по этому произведению. И - какое совпадение! (Мне вообще везёт с темами в этом году: чего стоит Лорка на испанской литературе, Андалузия на устной испанской географии и Вторая республика на испанской истории!)

Проходной по литературе до смешного мал: 29. Господа литераторы, мы идиоты.

А русский... Ох уж этот русский! За окном, как назло, нахально заливался соловей, первый за этот год, между прочим. Да так заливался, что я час пыталась заставить себя обратить внимание на задания и перестать рисовать птичек на черновике.

И да, умею я растекаться мыслию и соплёю по бумаге на сопливо-патриотические темы.

"Ветер на холме" потихоньку переводится: 1,5 глав из 8 сделаны. Но сложно, страшно и сложно. Дон Луис продолжает вгонять в тоску с пары строк, а разговорный стиль получается у меня в разы легче, чем пейзажно-художественные зарисовки.