Глава 2

- Все было просто супер! Я еще ни разу не видел, что бы ты так играл! – радостно протараторил Билл, садясь на диван в гримерке. - Ты был просто бесподобен! Что с тобой сегодня случилось? – Я подошел и аккуратно вытер подводку, немного растекшуюся на нижнем веке. Хотя это был всего лишь предлог для того, что бы утонуть в этих глазах цвета молочного шоколада с ноткой корицы. Что бы вновь дотронутся для этой бархатной, нежной кожи. Хотя с каких это пор мне нужны для этого предлоги? Я наклонился и приблизился к губам брата, еще какая-то жалкая секунда и я бы поцеловал его, но он неожиданно дернулся, выскользнул из-под меня и отошел к окну. Я почувствовал сигаретный дым, медленно наполняющий комнату. Да, Билл иногда курил, но я никогда не мог понять причин. Я или курю, или не курю совсем, и как ему удается? Не иметь зависимости, но все равно курить. Сейчас мне безумно хотелось всего три вещи. Ред Булла, курить и моего брата. Хотелось разделить с ним удовольствие, что бы оно стало общим и захлестнуло нас. Помню, как в четыре года мама подарила мне плюшевого зайчика. У него были длинные уши, свисающие ниже лапок, приятная шерстка, которая щекотала кожу и хотелось чихнуть, грустные черные глаза, синий нос в виде перевернутого сердечка и ниточки-губы сложенные в причудливой, немного грустной улыбке. Я помню, что ни на секунду не расставался с ним. Спал, ел, повсюду таскал за собой по дому и этот зайчик был единственной вещью, которую я не хотел делить с Биллом. Наверное просто боялся, что он ее испортит, или просто не хотел, а может по другим до сих пор не известным мне причинам. И я знаю, что ты нашел его. Нашел и подолгу сидел с ним на кровати в обнимку и плакал. Я все это знаю, но нам нельзя так вести себя Билл, пойми! Нам просто запрещено делать это! Да, я люблю тебя и мне сложно скрывать это, но Дэвид нам даже братские чувства показывать не разрешает! Он не может понять, как сложно удерживать себя, когда я просто хочу обнять тебя и поплакать тебе в плечо, потому что меня ужасно раздражают все эти бесконечные вечеринки, интервью и премии, конференции, постоянные автографсессии ор обезумевших фанаток. Так, куда-то далеко завели меня мысли. Какую сигарету ты куришь? Третью? Четвертую? Я подошел и буквально вырвал сигарету из цепких бледных пальцев брата, сделав затяжку. Едкий дым ворвался в легкие, задержался там на секунду и вырвался наружу, словно очищая мозги от ненужных и неправильных мыслей. Хотя что неправильного? Кто устанавливает эти правила? Что правильно и что неправильно, что важно и что нет! Кто? Убить бы его! Только я решаю, что именно для меня правильно! У каждого ведь свои рамки и свои ограничения! Для меня секс с братом это нормально! Но это ведь только для меня. Хотя в сущности я ведь не центр вселенной. И в большой катастрофе моя жизнь не будет значить ничего даже для Билла.
- Я хочу тебя! – Горче дыхание обожгло ухо, сердце начало бешено колотится, а его шаловливые пальцы забрались под футболку.
- Нет, не надо, пусти! – я оттолкнул его и вышел из гримерки, все еще сжимая сигарету в руках. Пепел обжег руки, я чертыхнулся и выкинул его прямо на пол в коридоре. Ханс, как обычно, следовал за мной. Ну что от меня нужно охраннику брата? Неожиданно он встал передо мной, преграждая дверь. Единственный путь к свободе, к свежему воздуху. Да, как мне трудно это признать, но я бегу от брата. Бегу и не хочу останавливатся ни на секунду. Хочу убежать так далеко, как только смогу. Туда, где нет этих чертовых чувств. Нет моего «люблю», нет страха, нет твоего «хочу» и даже братских чувств там нет. Потому что лучше ничего, чем твоя нелюбовь. Да, каждый раз твои глаза пусты. А мне приходится настраивать себя, что это всего лишь жалкий секс и никаких высоких чувств. Да, как бы смешно это не звучало, но я влюбился в тебя. Никогда и ни к кому раньше я не испытывал этого чувства, неужели так суждено, что бы ты стал моей первой любовью?
- Не зли меня! – сквозь зубы прошипел я, буравя секьюрити злобным, почти испепеляющим взглядом.
- Прости, но Билл приказал тебя не пропускать! – он лишь пожал плечами.
Какого черта? Что ему от меня надо? Да и вообще, с каких таких пор Ханс не слушается моих приказов? Я попытался пройти мимо него, но стоял неподвижно, как скала. Черт, а он не шутит. Ну погоди, сволочь, я тебе устрою дома разборки! Кто из нас все-таки старший? Ты или я? Вот и все! Но все же каким-то чудом ты узнал, что сегодня я сам убегу от тебя, но почему ты захотел меня остановить? Кажется я не хочу об этом думать, потому что мысли, приходящие в голову именно по этому вопросу меня немного пугают. Я знаю, что ты любишь секс. Да, знаю. Ну и что с того, что я по мнению многих самый лучший любовник на всей планете? «Мда, от скромности не сдохнешь!» - тут же заявило подсознание. А я плевал на всех, кто думает иначе. Но неужели мой братец и правда так помешан на сексе? А как же эта пресловутая романтика и любовь на всю жизнь, в которую он всегда безоговорочно верил? Я конечно понимаю, что отчасти это все лишь для журналистов, но я действительно когда-то знал такого Билла. Романтичного скромного парня, ищущего свою единственную любовь. Куда ушло то время, Билл? Где оно? Растворилось, исчезло, пропало, как хочешь, но его нет. Ты не хочешь вернуть? Вернуть то время, когда мы были самими собой? Я помню, как недавно нашел нашу старую фотографию, о которой уже давно позабыл. Солнечный летний день, наш сад и качели, нам по 9. Я медленно раскачиваю тебя, а ты улыбаешься. Улыбаешься только мне! Не им, не натянуто и не искусственно, а мне и так искренне! Как мне хочется вернуть все это. Время, когда не было этой чертовой славы, когда из-за контракта и неустоек мы не должны были улыбаться всем и любить всех. Мы любили только друг друга и я дарил улыбку только тебе, а ты только мне. Так хочется, но мы не можем. Не можем Билл, как не страшно мне это осознавать. Я облокотился на стену рядом с дверью и медленно съехал по ней вниз, удобно устроившись на полу. Почему идя по жизни нам все время приходится выбирать? Любовь или боль? Братья или больше? Секс или чувства? Подчинятся или властвовать? И всегда мы должны выбрать что-то одно. Я не могу рассказать тебе о том, что я люблю тебя и поэтому мне остается боль. Один выбор сделан. Братья? Нет, я хочу получать от тебя хотя бы простой секс. Второй. Секс, и если я проявлю в нем нежность и чувства, то ты уйдешь. Подчинятся, потому что другого выбора у меня просто нет. Четвертый выбор. И на что похожа моя жизнь? Я подчиняюсь глупому сексу, терпя боль, потому что люблю своего брата. Хотя это даже жизнью назвать нельзя, это простое бесцельное существование. Существование от ночи до ночи, что бы снова и снова получать от тебя хоть частичку деланной нежности. Хотя в нашем сексе нет никакой нежности. Чем больнее я делаю тебе, тем больше удовольствия ты получаешь, а еще ты очень любишь трахать себя у меня на глазах. Честно признаться, меня воротит от этого, но я упиваюсь выражением удовольствия на твоем личике. Кажется знакомые кроссовки. Я поднял голову, Билл стоял надо мной. На его лице была зловещая ухмылка, так ему не присущая.
- Чего тебе? – Я поморщился от яркого света, резко ударившего в глаза. Черт, сегодня точно худший день в моей никчемной жизни.
- Ты свободен! – Быстро кинул брат охраннику и помог мне встать с пола. С каких таких пор он стал мне заботливой мамочкой? Да он же ненавидит меня больше жизни!
- Пойдем, Том, есть разговор! – он отпустил мою руку и двинулся к гримерке. Весь его вид, его походка, все не давало никакой надежды на неповиновение. Он вел себя так, словно я обязан был подчиняться. Хотя я ведь и правда был обязан. Столько раз этот мелкий засранец спасал мою шкуру от журналистов. И во многих случаях именно благодаря его внезапному появлению на следующее утро газеты не пестрили скандальными заголовками с моим именем. Мы зашли в гримерку. Билл осторожно прикрыл дверь, а потом и вовсе закрыл ее на ключ. Что-то на него непохоже. Я неуверенно и с некоторым страхом сел на диван, брат отошел к окну.
-Это очень серьезно! Выслушай меня, Том! – Начал Билл, прислонившись лбом к холодному стеклу, но его прервал стук в дверь..
[466x700]