В доме, где единственная книга - библия в множестве изданий и не греет камин, ты проводишь вечера с чашкой чая, наедине с завыванием ветра за тонкой перегородкой стены. По шершавой серой поверхности ползут искажённые тени, временами смотря в твою сторону. Им нет до тебя дела.
Всё та же библия в доме престарелых, но уже одно и то же издание. Страницы шуршат, пахнет свежими чернилами. В комнате напротив кто-то жадно и хрипло глотает воздух. Раздаётся такой же звук, когда ты, задумавшись, переходишь улицу на красный свет и водитель, во время ударив по тормозам, гулко жмёт на гудок. Через этот звук реальность постепенно просачивается до тебя. На звук спешат две медсестры в синих халатах. Одна выходит из комнаты и долго рассматривает синие засаленные обои.
Рождество. Церковь заполняет мягкий свет свечей. Большинству прихожан далеко за шестьдесят. Они сидят неподвижно, губы их чуть шевелятся. В конце службы они говорят "Да прибудет с тобой Бог", обнимая друг друга. Многие не могут смотреть друг другу в глаза. Многие из них живут в одном и том же районе, в нескольких десятках метров от которого расположилось похоронное бюро. Иногда они достают коробки с коричневыми от времени слайдами и вспоминают как росли их дети и что одевала соседка на годовщину свадьбы. Остались только редкие телефонные звонки и фотографии на холодильнике. Когда их переводят в дом престарелых, эти фотографии бережно хранятся под рамкой перед входом в их комнату, биографии в картинках по обе стороны узкого коридора с низким потолком. Когда везде гаснет свет, медсестра ночной смены - негритянка - боится выходить из своего кабинета.