Помню, мне было года три, когда она у меня появилась. Она была похожа на секретик - знаете, это когда в земле выкапывают маленькую ямочку, кладут туда фольгу, на нее - какие-нибудь цветочки, бусинки, что хочешь, в общем. А поверх всего этого - маленькое стеклышко. Затем ямку снова закапывают, но как-то это место отмечают- ну, палочку ставят или еще что. И, когда очень грустно, убирают землю и смотрят на блестящие бусинки под толстым и грубым стеклом.
Я любил делать "секретики", но ее я любил еще больше. Она была только моей, никто не мог ее раскопать, отрыть, разбить. Она сверкала и искрилась, хитро подмигивала мне и показывала остальным язык.
Другие ребята завидовали и иногда заводили свою, но не могли уследить и оттого она каждый раз умирала. А моя - жила, и потому они завидовали еще больше.
Я говорю о тайне. Тогда, в три года, она у меня появилась. Я положил тайну в жестяную коробку из-под чая - в такую большую, разноцветную, с нарисованными на ней слонами; коробку засунул в тумбочку, закрыл на ключ, а ключ всегда носил на шее. Впрочем, никто все равно не знал о том, что моя тайна находится именно там, так что я не волновался.
Сейчас мне уже далеко за сорок. У меня есть жена, Ира - замечательная во всех отношениях женщина, заботливая, добрая;есть сынишка, Пашка, ему еще всего четыре годика. А еще собака есть.
Но никто из них не знает моей тайны. Иногда думаю - глупо это все, не по-взрослому. А потом, как вспоминаю, что всю жизнь хранил ее, что и мама, и папа умерли, и "секретики" все давно раскопаны, и стеклышки разбиты - лишь она одна жива, в своей жестяной коробке - так и начинаю оберегать ее пуще прежнего, и улыбаюсь ей, как тот мальчик, трех лет отроду.
И она отвечает мне загадочным мерцанием.
***
Папе было плохо. Мама говорит,была горячка. Долго была, а потом он вдруг начал умирать.
Были врачи и много слез. Я спрятался в кладовке и тоже плакал от страха. Потом мама зашла, и сказала, что меня папа хочет видеть.
Папа лежал на кровати и был весь белый, как мука. Он слабо улыбнулся и взял меня за руку.
- Паш, я умру. Ну, все так будут думать, то есть,что я умер. Но ты сильно не переживай - я все равно с тобой буду, только спрячусь. Видишь, тумбочка стоит?
Я кивнул.
- Так вот, там - моя тайна. Она давно там живет, и ни разу никому, кроме меня, не показывалась. Знаешь, она со мной поделится местом, и я буду там же жить, вместе с ней. Только пообещай, что никогда не откроешь тумбочку, ладно? Это важно для меня. Просто знай, что я - там, рядом с тобой. И это будет твоей тайной, личной. А то, что ты не увидишь ее - так это и лучше. Это делает ее настоящей. Так что, обещаешь?
- Да. - я вдруг заплакал. - Пап, а, пап? Но ты же точно там будешь, да? Не обманешь?
Папа устало улыбнулся.
- Нет, не обману. Только не открывай, слышишь? Пожалуйста.
А потом пришли врачи, мама, и меня отвели в другую комнату.
На похоронах я не плакал. Я помнил, что папа теперь со своей тайной в тумбочке живет, и никто об этом, кроме меня, не знает. От этого было радостно, и я смотрел на всех так, как должен смотреть тот, кто знает один большой и важный секрет. А они не понимали. Потому и плакали.
***
Я зашел в папину комнату, и сразу заметил, что на месте заветной тумбочки стоял какой-то дурацкий новый шкаф.
- Маааамаааа!
Мама зашла в комнату, вытирая руки о фартук.
- Что, Пашенька?
Я чувствовал, что слезы предательски наворачиваются на глаза.
- Мама, тумбочка...тут стояла. Где она?Куда ты ее убрала?
Мама посмотрела на меня с недоумением.
- Разобрала и выкинула. Старая она была.
Я ошарашенно посмотрел на нее.
- Как же...как...
А потом сел на пол и разревелся.
Мама испуганно запричитала:"Да что же это...что же это, Пашенька, что ты плачешь так" - подошла, села рядом и обняла за плечи.
- Пашенька, не убивайся ты так. Старая она была, ничего в ней важного не хранилось. Внутри лишь коробка из-под чая была.
Она вытерла мне слезы платочком.
- Лишь коробка была. Да и та - пустая.