Обычно все сказки начинаются с этого недостижимого "где-то". Оно и правильно, потому что у нас, здесь, вовсе не сказка, это всем известно. Так что...
Здесь, в моем коричнево-желтом доме, с большими арками и миниатюрными изящными башенками, есть квартира. Моя квартира, с высокими-высокими потолками и широкими подоконниками, с покрашенными в сиреневый цвет стенами и паутиной по углам. В моей квартире есть старый стол, у которого одна ножка немного короче других, и потому под нее моя мама подложила книгу, чтобы стол не перекашивало. Но стол - это неважно. Важно то, что в моей квартире есть моя комната, темная и с вечно зашторенными окнами, а в моей комнате есть кровать. Вот это - самое интересное.
Потому что под моей кроватью живет Счастье.
То есть, так ее зовут. На самом деле, это маленькая девочка, в смешных белоснежных панталонах и пушистых тапочках-собачках. А еще - она невидимка. Для других. А вот я ее вижу, но и то не всегда, а только когда сама этого захочу - это она такое правило придумала.
Мы частенько сидим с ней на кровати и пьем молоко с медом. Иногда развлекаемся - делаем что-то такое, что, вроде бы, нельзя, но от этого еще более привлекательное. Например, садимся на подоконник и свешиваем ноги на улицу. Или крадем чуть-чуть вина из холодильника и пьем долго-долго, маленькими глоточками. Или не спим всю ночь.
Я рада, что у меня есть Счастье, потому что жизнь моя без нее была бы очень грустной и даже, моментами, страшной.
У меня есть старшая сестра. Она лежит в соседней комнате и ночью часто вскрикивает и визжит. Когда я закрываю глаза, я иногда представляю, что к ней в комнату пробрались страшные дикие звери, и они мучают ее, а она плачет. Я пугаюсь и зову Счастье, чтобы болтать и не закрывать больше глаза.
Сестра заболела еще до моего рождения. Не помню, как ее болезнь называется, но она неизлечимая, и сестра может умереть в любой момент. Она давно уже не встает с кровати и от нее всегда очень плохо пахнет. Я боюсь ее и потому почти никогда не захожу в ее комнату. У нее желтая сухая кожа и впалые щеки. Губы настолько тонкие, что, кажется, их и вовсе нет, а рот ее всегда открыт. Но самое страшное - это глаза, огромные, с черными кругами вокруг. Они злые и какие-то...безнадежные. Безумные блестящие глаза умирающего хищника. Однажды, когда я зашла к ней, чтобы накормить, она протянула свою руку и погладила меня по щеке, а затем больно впилась в нее длинными грязными ногтями. Она хрипела и шипела, но мне казалось, что это она так смеется. Я выбежала из комнаты и долго плакала, даже и забыв про Счастье. А ночью мне приснилось, что сестра пришла ко мне и, ухмыляясь, тянула руки к моему лицу. Она прошипела, что хочет забрать мои глаза и розовые щеки, мою здоровую упитанную тушку и красивые розовые платьица. Она смеялась, и говорила, что она этого всего больше заслуживает.
А потом я проснулась. Счастье сидела рядом и гладила меня по голове. Счастье сказала, что я звала ее во сне.
Сегодня утром мама зашла ко мне в комнату вся заплаканная. Она сказала, что сестре стало хуже и попросила меня к ней заглянуть, может быть, в последний раз.
Я поговорила со Счастьем и попросила ее саму зайти к сестре - возможно, она смогла бы помочь.
Счастье покачала головой и грустно улыбнулась.
- Не думаю я, что это поможет. Просто, понимаешь, это я ведь для тебя только - Счастье, а другие меня и не видят вовсе. У них своё есть Счастье, только они его, возможно, не звали никогда. Потому что боялись - а вдруг не откликнется, не отзовется? Так что ты лучше сама к ней зайди, а я тут посижу и подожду. И - все хорошо будет, не боись.
Но я боялась, очень. И все-таки зашла в соседнюю комнату, тут же ощутив этот мерзкий запах - мочи, лекарств и умирания. Сестра скрючилась на кровати и напоминала скорее какого-то монстра из киношных ужастиков, нежели человека. Кожа туго обтягивала острые тонкие кости и, казалось, вот-вот лопнет. Руки судорожно сжимали покрывало, а глаза словно из орбит выскакивали. Она рычала и изгибалась, и мне трудно было поверить, что это когда-то было нормальным человеком.
Я переборола страх и села на край ее кровати. Она не замечала меня. Тогда я взяла ее руку и начала петь, закрыв глаза. Я представляла, что мы с ней скачем на маленьких пони по огромному цветущему полю, и ее каштановые длинные волосы заплетены в две косы, а ее щечки - такие же пухлые и розовые, как у меня. Мы стараемся скакать как можно быстрее, потому что злой колдун гонится за нами со сворой своих адских гончих, которые страшно рычат и истекают слюной. Но нам весело, хоть и немного страшно - ведь это самое настоящее приключение. И мы точно знаем, что все закончится хорошо.
Когда я открыла глаза, я увидела, что сестра лежит и внимательно смотрит на меня. Она перестала издавать все эти пугающие звуки и только дыхание ее было сбивчивым и тяжелым. Я посмотрела в ее глаза и впервые увидела, что они у нее - цвета морской волны, чуть-чуть раскосые и очень красивые. Я улыбнулась и поцеловала ее в горячий сухой лоб. Сестра постаралась улыбнуться в ответ и прошептала еле слышно:"Спасибо".
Я просидела с ней до самого вечера, держа ее за руку. Сначала она не отрываясь смотрела на меня, а потом закрыла глаза и заснула - спокойно и тихо.
Я встала и тихонько закрыла за собой дверь. В моей комнате Счастье еле слышно посапывала, завернувшись в большое стеганое одеяло. Когда я зашла, она проснулась и с серьезным видом пожала мне руку.
- Коллега, значит.
Я улыбнулась.
- А знаешь, вот что обидно. Я знаю, что сегодня ночью сестра умрет. Но не чувствую ни грусти, ни сожаления. Чувствую скорее радость и что-то вроде свободы. Это, наверное, плохо.
- Да нет. Просто Счастьем быть - это тяжелая работа.
***
Сестра и правда умерла этой ночью. Мама плакала, но я видела, что и ей стало легче. Сестра не мучилась перед смертью - она просто так и не проснулась. Но это был самый лучший сон за последние тринадцать лет.
***
Мама сидела в своей комнате и плакала, когда в ее дверь вошел Доктор - седой мужчина с густой длинной бородой и очками в зеленой оправе. Он сел рядом с ней и накинул ей на плечи шерстяную шаль.
- Ну, что же ты опять...
Мама посмотрела на него, и глаза ее стали как-то сразу светлее.
- О, это Вы. Да так. Вот...одна дочь - умерла, а вторая - с ума сходит. Сегодня видела, как она сидела и сама с собой разговаривала, да еще и одета была по-дурацки. В каких-то панталонах и тапках-собаках, в которых лет в шесть ходила. Что с ней, Доктор?
Он улыбнулся.
- Да ничего, это нормально. Она же счастлива - и это главное. А счастье - оно у всех разное, то счастье, которое самое глубокое и настоящее, его иногда и заметить-то трудно. И с некоторыми оно и так всегда под руку ходит, а другим его время от времени вызывать приходится всеми возможными способами. Но лучше уж так, чем и вовсе без него. Без него человек высыхает и рассыпается - пших! - и нет человека, только горсточка пыли. Ведь то счастье, о котором я говорю - это и есть, по сути своей, мечта. Только с другого ракурса.
Мама рассмеялась.
- Спасибо. Что бы я без вас делала.
Я тихонько постучалась к ней в дверь. Я знала про Доктора, потому что Счастье все мне про него рассказывала - как он говорит, выглядит и даже смеется. Она говорила, что это самый дорогой для моей мамы человек. Только вот и я уж очень хотела с ним познакомиться.
Я зашла в комнату к маме, и увидела, как она снимает с себя очки в зеленой оправе. А рядом на кровати лежала искусственная серая борода.
***
Где-то там, далеко, есть дом - красивый маленький дом со смешными квадратными окошками. В том доме есть веранда - большая и солнечная, и - очень уютная. А на веранде стоит круглый деревянный стол, и все ножки у него абсолютно одинаковой длины.
За столом сидят маленькая девочка в панталонах и седой бородатый мужчина, а еще - принцесса со своим пони. Сидят и пьют чай с бутербродами - очень уставшие, но довольные.
И прислушиваются к чему-то то и дело.