- Когда-то давным давно - лет так с двести тому назад - меня звали Элеонорой Грэйс. Я пила маленькими глотками красное вино и всегда одевалась в соответствии с последними модными тенденциями. И - никогда не заплетала свои золотистые локоны во все эти дурацкие прически. А еще у меня был пудель - маленькая собаченция с серебряным ошейником.
Ах, да, еще я обожала есть апельсины. Прямо с корками.
- Почему?
- Да не знаю я. В любом случае, это точно так же не имеет отношения к делу, как и все остальное. Не правда ли, дружище следователь?
***
Я - маменькин сынок. Чертов классический маменькин сынок - вечно хнычущий, вредный, толстый и покрытый красными диатезными пупырышками. Мама бегает по дому, стараясь управиться со всеми домашними делами до работы, а я обделался и ору. Сижу на середине комнаты, размазываю по полу собственное дерьмо и ору что есть силы.
Я хочу апельсинов.
Мне нельзя, я знаю.
Но я всегда получаю то, что хочу.
Мама подошла ко мне и я обратил внимание на ее впалые щеки и синие круги под глазами. Она была когда-то красивой женщиной, моя мамочка.
Я продолжаю орать.
Я очень хочу апельсинов.
Мама плачет.
- Милый, единственный мой, бедненький, ну нельзя тебе, понимаешь? За что же мне это все, Господи!
Мать причитает и пытается меня утешить.
Я хочу апельсинов.
И - я еще раз навалил в штаны.
Мама смотрит на меня - перепачканного, красного, орущего и вонючего - и во взгляде ее появляется недоумение. Ну, типа как у человека, который проснулся в совершенно незнакомом ему месте.
Затем - злость.
Потом - презрение.
А я хочу...
- Жри.
Я открыл рот и смотрю на маму - удивленно, оценивающе.
Мама смотрит на меня как на провинившегося пса. Сильно провинившегося.
- Жри дерьмо, я сказала. Что-то непонятно?
Мама хватает меня за шкирку.
***
- Я по уши в этом дерьме, Билли, дружище.
Я усмехнулся и закурил.
- Ну, ваше дело - вляпаться, а наше - отмывать. Сделаем все, как вы любите - чисто и гладко. То есть, ты уверен в том, что она невменяема?
- Она сидела там, на шкафу, и ела эти свои дурацкие апельсины. А вокруг - кровищи море. И деньги. Когда я пришел, она начала забрасывать меня деньгами, как конфетти. Бедный старик - хоть и говнюк, а все ж его жалко.
- Да. Не более, чем всех нас. Мы больные, понимаешь? И она. Просто для каждого нужно подобрать свой ключик.Да-да.
***
- Да нет, вы знаете, это имеет отношение. Во всяком случае, ко мне. А дело что? Да плевать я хотел на дело.
Я выстрелил ей в голову.
Кожура сошла, брызги и косточки - во все стороны.
- Люблю очищенные.
Я запустил руку в податливую мякоть.