Трепещут крылья негров на ветру,
И лошадь белая грядущей смерти
Приветствует скитальцев поутру,
Нанизывая будний день на вертел.

Четвёртый я в созвездии трёх звёзд,
Сижу на небе в области подмышки:
В одной руке пылающая гроздь,
В другой – прожектор на надзорной вышке.

Сиона дети, вам привет свой шлю,
Лучом пронзая бороды и спины,
Высвечивая стариков и шлюх
На бесконечной выжженной равнине.

И небо покрывают груды тел,
Грохочет смех и крики прокажённых,
Исчезли смыслы, разум опустел,
Прогнили дети и увяли жёны.

Найдётся тот, кто твёрдо обвинит
Безжизненные тлеющие трупы
Или надгробный мрамор и гранит
В беде, но это и смешно, и глупо.

Тут дело не в полёте чёрных масс,
Не в кудрях пышных и не в книгах белых,
Но просто страшно ткнуть живому в глаз,
А с мёртвым можно быть предельно смелым.

И падальщики пригодятся нам,
Пока есть пища им среди собратьев,
Хотя, конечно, вскоре по столбам
Развесим их: столбов на всех ведь хватит.

Так будем есть живьём тела коров,
И слёзы нам заменят соль как прежде:
Не может замарать добычи кровь
Ни рук, ни совести и ни одежды.

Я потому и выбрал близнецов,
Держа их пальцы хваткою звериной,
Что в них в двойном размере есть мясцо
В сравнении со всеми остальными.