Мне так странно, что ты молчишь,
Не пищишь, не хрипишь как обычно,
Не звучишь как пьяная мышь
Под колёсами бури столичной,
Не стучишь в окно головой
И не пачкаешь кровью паласы,
Не мутит тебя тошнотой
И не рвёт зловонною массой.
Не течёшь, и не льётся гной
Ни из уст, ни из прочих отверстий.
В отдночасье стала иной,
Хоть как прежде без цели и чести
Ты сидишь на полу в углу,
Головой упираясь в коленки,
И минует сто тысяч лун
Тишины и покоя в застенках,
Прежде чем ты издохнешь для
Всей вселенной и даже не только.
Ведь за то и люблю тебя
Что ничтожной своей душонкой
Ты способна на смерти акт.
Я б и сам сдохнуть мог, будь в этом
Смысла больше, чем жить. А так
Всё равно, что мы есть, что нету.