Пахнет зимой отчуждения ночью,
Ветер срывает попутные тени,
И потому в этом мире нет прочных
Или похожих на них положений.

Лишь бы дойти до конца коридора,
Где говорят часовые в бытовке,
Не растеряв гробового задора
И бледнолицести по малокровке.

Может, за этим напишут про гений
(Как по побелке зари кирпичами)
След на лице мировых поколений,
Мерно бредущих этапом за нами.

И, вечно пьяные, будем встречаться,
В стены врезаясь, ступая по трупам,
Слыша команды, вставая по двадцать,
Кутаясь, словно спросонья, в тулупы.

Словно светлее от мысли о правде,
И одиноки чуть меньше, чем прежде.
Крикнут довольные слева: «Вот, нате!»
Справа не менее радостно: «Съешьте».

Нужен лишь повод для полного счастья,
Знак, или, может, подобие чуда,
Чтобы всем вместе стать властью отчасти,
Не отвечая за всё то, что будет.

Даже в метели увидев знамений
Краски, пойдём до конца вдоль по ветру,
Не замечая упущенной тени
В тьме отчужденья с дистанции метра.