Стокгольм

...Этот город сжимал ее в приветственных объятиях не в первый и, должно быть, не в последний раз. Элегантный  по-северному сдержанный красавец-Стокгольм. Высокие узкие дома тянулись к небу - куда там небоскребам Нью-Йорка или Парижского Дефанса! - и, казалось, окна верхних этажей чуть подслеповато щурятся, пытаясь разглядеть людей, в столь ранний час спешивших куда-то по узкам улочкам. Щурились, нахмурившись, и небо пахло дождем, а потом вскидывали брови, неожиданно узнавая, и разводили руками - сводами десятков мостов: "Знаешь, утром тут всегда немного пасмурно..." Блад улыбаясь шептала: "Знаю..." И искала взглядом старых знакомцев. Барки и небольшие суда ждали у причалов, нетерпеливо покачиваясь на серых волнах, многие знали, что ожидание их бессмысленно, но все же - надеялись. Кого-то утешит роль просторной колыбели, мягко укачивающей усталого постояльца; кто-то продолжит грезить о морских просторах и лабиринтах рек, озер и ручьев; а кто-то столь стар, что теперь лишь дремлет, и круглый, полуприкрытый занавесью-веком глаз ищет в отраженном небе призраки прошлого, и скрипит по непогоде, сетуя на здоровье...

Наверное, в такие дни город преображается в гневе: вскипают хребты изогнутых улиц, воет заплутавший под сумерки ветер и стражники-львы вместе с бронзовыми всадниками смотрят предостерегающе, жестко. Подчас безжалостно... Блад могла лишь представлять, отпустив на волю свою фантазиюи и вбирая в себя сытую радость вольготно расположившихся на пешеходной улице, вечно жмурящихся будто от яркого солнца лёвушек (иначе их и не назовешь). Хотелось так же прикрыть глаза, нахально улыбнуться спешащим куда-то прохожим и улечься прямо посреди пешеходной улицы, но отведенное время подстегивало и приводило в чувство.
Сегодня город пустил ее в самое свое сердце, внутрь Королевского дворца, в простор богато убранных залов, столовых и спален, где с гобеленов, картин и потолков с едва заметным интересом рассматривают своих гостей герои античности, члены королевских семей, известные люди разных времен. Устанут от долгого и слишком пристального внимания, пожалуются реставраторам или хранителям музея, и те спрячут их в прохладной темноте запасников. Дело-то нехитрое... Великолепие, роскошь, пышность! И в то же время все это сжато, местами сдержанно подчеркнуто золотыми рамами и мраморными плитками, не дававшими воли излишней вычурности и бьющей по глазам пестроте. И все же сложно было поверить, что такое строгое, лишенное практически всяких украшений снаружи здание, которое местные шутливо прозвали "коробка из под обуви", прятало внутри себя подобную сокровищницу...
Это был обычный будний день старого знакомого, с которым вновь надо было расстаться. Улицы уже заполонили машины и люди, голоса камня, воды и корабликов давно померкли за гулом людской жизни. И вдруг прямо по проезжей части, мимо автобуса, дожидавшегося туристов, прошла колонна конников. Блестели на солнце  трубы, стягивали поводья крепкие руки и вскидывали головы лошади. Это был обычный день, и не было в его жизни конной смены караула. Просто Стокгольм решил напоследок преподнести маленький сюрприз...