Тогда мне будет 25. А может 23. Я буду гулять по родному для моей души городку.Рука будет держать авоську с овощами и бутылкой вина.Кедами по брусчатке я  дойду до домика, утопающего между белых стенок, и крыш из черепицы, сложеных на горе как фигурки тетриса. Зажмуря правый глаз ,я посмотрю на яркое голубое плотно над моей головой, поверну в замке медный ключ, так сильно похожий на тот маленький,которым я заводил пожарную машинку лет в 6.Я пройду по ласково скрипящим белым половицам на кухню. Пока нос будет чувствовать копченый запах камина, в Москве будут пролетать годы, жизни и самолеты, люди все так же будут убивать себя, чтобы достать не нужные им вещи, и других, чтобы от них избавится.Будут литься глупые слова умных мальчиков в уши маленьких девочек, слезы последних и водка в стаканы по 200.А я вдруг вспомню, что забыл купить сыр. Пробегу вниз к магазинчику Ангела. Мы так часто будем смеяться над его именем.Он снова улыбнется всеми своими морщинами, спрятанными где-то под усами, и спросит как я поживаю. Я скажу, что все отлично и попрошу вон тот кусочек сыра.

И встретимся мы с ней банально, избито и случайно. Но так люди и встречаются. Выходя из магазина я столкнусь с ней ключицей.Где-то там же останется ее имя,  такое красивое лицо, губы и кончики пальцев. Рядом с ключицей, но не в сердце.И часто под утро, когда она  уже заснет я буду гладить ее по щеке и спрашивать: " Почему же ты такая чужая Варенька?".

Оденусь и пойду вниз.К моему самому близкому другу и учителю. Покручу на руке ту самую сине-голубую фенечку и спрошу сидя рядом с морем на камнях, почему он дал мне все, о чем я его тогда просил, и даже больше, а любви в жизни я так и не получил. А море так по-доброму улыбнется, наверное как папа, и скажет, что о взаимности никто и слова не говорил. Вот тогда я все пойму, весело засмеюсь, и полчаса еще буду сидеть улыбаясь, так что щеки заболят.Тогда пойму, что всю жизнь был счастлив.

Ведь Ты не рядом, Ты внутри.