Все это когда-нибудь кончится.

Не будет программы «Время», не будет «Однако, здравствуйте», не будет дискуссий между Хинштейном и Мединским в передаче «К барьеру». Да и сама передача «К барьеру» если останется в эфире, будет всего лишь одним из многих политических ток-шоу в прямом эфире. Черных списков не будет. A эфир разволнуется, затрещит голосами Каспарова, Немцова, Касьянова, а потом и они затеряются в многообразии голосов, мнений и лиц.

Совещаний в Кремле не будет, не будет звонков, не будет страха. Успех газеты, радиостанции или телеканала будет зависеть только от профессионализма, честности и доверия аудитории.

В том, что все очень скоро будет именно так, я не сомневаюсь. На смену ночи всегда приходит утро, а на смену несвободе – свобода.

Радуясь наступившей свободе, мы не забудем мрачное то ли позднепутинское, то ли раннемедведевское время. Время, которое разделило на тех, кто врал, кто боялся, кто уходил из журналистики и тех, кто не боялся и не врал как минимум сам, по Солженицыну. А еще лучше – сопротивлялся лжи, сопротивлялся молчанию, сопротивлялся превращению журналистов в придворных глашатаев. Приближал тот день, когда кончится все, что сейчас выглядит так, будто оно навсегда. Черные списки, помпезные партсъезды, запретные темы, нечестные суды, цензура и самоцензура.

Когда все это кончится, даже самым бессовестным людям обязательно станет стыдно. Не потому, что в них проснется совесть, а потому, что когда все это кончится, им придется смотреть в глаза тем, кто сегодня ведет себя так, чтобы не было стыдно за то, что они говорили и делали в две тысячи восьмом.

Когда журналист, который сегодня славит правящую партию и лично дорогих товарищей вождей, посмотрит в глаза, например, Наташе Морарь (а она, конечно, вернется домой, когда все это кончится) – ему, конечно, станет стыдно. Потому что у него, как и у Наташи, был выбор, но она поступила так, а он – эдак, и никто кроме него, в этом не виноват. Ни Медведев, ни Путин, ни Сурков.