Женя: 810 долларов в год делим на 12. Получаем … 67,5 долларов. Так? Значит, ваши ежемесячные выплаты по кредиту увеличиваются всего на 67,5 долларов. Это что, деньги?
Вася: А что, нет?
Женя: Да на 67,5 долларов и купить-то нечего.
Вася: 67,5 долларов – это водолазка в Бенеттоне.
Женя: А в Дизеле за такие деньги и ремня не купишь.
Вася: 67,5 долларов – это сто литров 95-го бензина
Женя: Или пара простынь в Икее.
Вася: Или навороченная клавиатура для компа
Женя: Или самый плохенький мобильник от Сименс
(Говорят все быстрее и быстрее. Понятно, что выиграет тот, за кем останется последнее слово.)
Вася: Или найковские кроссовки.
Женя: Только на распродаже.
Вася: Ну и что?
Женя: А на распродаже никогда не бывает правильного размера.
Вася: Ладно. Тогда mp-3 плеер от Сони на 500 мегабайт.
Женя: Или гадкие ботинки от Карнаби.
Вася: Или прекрасные носки от Хьюго Босс
Женя: Или 10 килограмм мороженого Баскин Роббинс.
Вася: Или литр Хеннесси в Дьюти-фри.
Женя: Или баночка варенья в магазине «Фошон». Ма-аленькая баночка
Вася: Или полкило икры на рынке.
Женя: Или туалетная вода Иссей Мияке, 75 грамм.
Вася: Или туалетная вода Хьюго Босс, 50 грамм.

Петенька: Мам, а мам.
Лиза: Петенька, это ты?
Петенька: Я.
Лиза: Ты чего пришел, миленький? Тебе рано еще.
Петенька: Мам, не хочу я рождаться.
Лиза: Ну что ты в этом понимаешь, глупенький?
Петенька: Да чего ж тут понимать? Я все просчитал. Если эта негодяйка Аманда все-таки отдаст меня тебе, то ты жутко попадешь на бабки. Считай: няня на полный рабочий день, пять дней в неделю – это минимум пятьсот долларов. А у тебя вечно сверхурочные, Маргарита Аркадьевна тебя среди ночи может на работу выдернуть, так? Значит, няне ты будешь доплачивать за переработку и меньше, чем в семьсот баксов, не уложишься. Еще триста – на детское питание и памперсы. Уже штука получается. А еще одежда, комбинезоны, пинетки там всякие. Кроватка с коляской. А если, не дай бог, я заболею, тогда еще врачу платить. И что от твоей зарплаты останется? Слезы.
Лиза: 500 долларов останется.
Петенька: Мам, ты молодая женщина. Тебе этих 500 долларов на неделю не хватит. Ни одеться прилично, ни съездить никуда.

Лиза: Но за все за это ты платишь. Каждый день платишь. И очень дорого. Это кидалово с квартирой – это еще мелочи. Подумаешь, на 100 тысяч попали. Зато хоть живы. А если бы твой самолет взорвали на полпути в Индию? Мы все время платим, за все платим… Ты давно в метро не был? Я вчера в Останкино ехала. И вдруг поезд в тоннеле остановился. И все сразу так головы подняли и стали прислушиваться. Забыли про книжки свои, газеты. И страх такой плотный, хоть ножом его режь. Никто не кричит, ничего, но все как оцепенели. И видно, что весь вагон одну мысль думает: это теракт? Вагоновожатый каждые две минуты специально по радио объявление делает: «Граждане пассажиры, не волнуйтесь. Состав сейчас тронется.» А граждане застыли как кролики пред удавом. Вот точно так же граждане в 37-м по квартирам своим сидели, звонка в дверь ждали. Потому что тогда они за коммунизм свой доплачивали. Тоже скрытые расходы были. А мы за капитализм доплачиваем. И когда еще расплатимся...
Вася: Я не понял, ты что меня обвиняешь во всем этом? Ты помнишь, как ты плакала, когда я тебя на митинг не взял, потому что тебе только двенадцать было, я боялся, что тебя затопчут? И ты мне сейчас говоришь, что все это было неправильно? Не надо из меня виноватого делать. Я не желаю отвечать за всех этих бандитов, за всю эту сволочь зажравшуюся, которая уже лопается от своего бабла и все-таки хапает, хапает… Я не такой. И ты не такая. И мы ни в чем не виноваты.
Лиза: Да это не то, не то. Мне плевать, кто виноват… Я не могу объяснить. Просто… Эти скрытые расходы, они чем плохи – ты никогда не знаешь, сколько еще доплачивать. Ты никогда не чувствуешь, что расплатился полностью… И еще хуже – ты не знаешь, кто еще их за тебя будет выплачивать.
Ведь все это не с потолка свалилось! Салями вот эта, рокфор, роллы с угрем, вишневый штрудель, салат из морепродуктов. Фуа-гра, мать его. Ведь за это кто-то платит. Прямо сейчас, вот в эту самую минуту.
Помнишь, когда Беслан по телику показывали, там фээсбэшник из школы девочку вытащил, лет семи, наверное. Он несет ее на руках, а тут ее мать подбегает. И она за несколько шагов видит, что ее дочь уже умерла. И так руками машет, плачет и боится до нее дотронуться. То отбежит, то опять подбежит. А фээсбэшник стоит, здоровый такой мужик, держит этот труп небольшой и не знает, что делать. И тоже плачет.
Ведь эта девочка тоже в уплату за что-то пошла. За твою шенгенскую визу, может быть. Или за мою. За улиток этих блядских в чесночном соусе. За шампанское. Это что – Асти Мартини? Семьсот рублей за бутылку?
Вася: Семьсот шестьдесят.
Лиза: Надо же, подорожало как. Инфляция, однако. Эти менты-ублюдки, которые террористов в Беслан пропустили, сколько они с них брали? Тоже небось рублей 760, не больше. Нормальная бутылочка такая. Стоимостью в 330 жизней. Давай выпьем, что ли.
Вася открывает шампанское, разливает по бокалам.
Вася: Ну, не чокаясь.
Пьют. Вася намазывает бутерброд, закусывает салатом.
Вася: Все-таки ты уж слишком… Правильно, конечно, но уж слишком…Я не думаю, что на все так мрачно надо смотреть. Ты сама говоришь – страшно, как в 37-м году. Ну и что? 37-й мы пережили. Больше того -- 41-й пережили. Знаешь, я всегда когда в IKEA еду, там эти ржавые надолбы стоят на Ленинградском шоссе. То есть танки немецкие в километре от IKEA были. И не прошли. Это круто так. Я люблю на эти надолбы смотреть…
В общем, я что хочу сказать. Мы тогда прорвались. Авось и сейчас прорвемся. Допивай давай. Я сейчас налью еще, и второй бокал мы выпьем за то, чтобы расплатиться со всеми долгами – моральными, материальными, какими хочешь, и остаться людьми.
Лиза: Нам никогда не расплатиться за все это, Васенька… Передай мне фуа-гра пожалуйста.
[416x260]