Вот уже несколько лет подряд в августе в моей жизни наступает конец чему-либо. Традиционно, это конец какого-то этапа. И с приходом осени я жду новой жизни, новых встреч, эмоций, людей.
Всё проходит. А то, что не проходит, меняется. Но должно же оставаться что-то вечным? Неизменным? Я знаю, что самое стабильное в моей жизни это любовь моих родителей. Я была желанным ребёнком. Я была единственным ребёнком. У нашей семьи, как, пожалуй, у всех семей, были разные периоды. Я имею в виду и в моральном, и в материальном плане. Было время, когда мы сидели на кашно-картофельной диете, и у нас с мамой из косметики на двоих был шампунь «Ворожея». Было время, когда родители чуть не развелись. Но я помню, что даже когда мы жили в коммуналке, где один сосед был сифилитиком, другой шизофреником, а третий банально алкоголиком, мама с папой умудрялись создавать для меня какие-то, пусть маленькие, но чудеса. В моём детстве всегда было волшебство, сказка, и было много любви и добра. Да, меня очень любили. Мной занимались. У нас прекрасная библиотека, в которой, кроме профессиональной литературы моих родителей, стандартного набора авторов-классиков, ещё и огромное количество детских книг. Вначале мне читали их, потом я стала читать сама. О! В самом начале чтение было каторгой для меня! Когда мне было года четыре, я посещала что-то вроде частного детского садика на дому, который почему-то назывался прогулочной группой. Женщина – назвать её воспитательницей? – руководившая этим учреждением почему-то меня сразу невзлюбила. Это довольно странно, потому что я, хоть никогда и не была красивым ребёнком, но всегда, как говорят, была очень обаятельна, доброжелательна и расположена к людям. Боже. Я помню, как она кричала на меня, когда мы всей нашей прогулочной группой читали. Да, я плохо читала. Мне не нравилось. У меня не получалось. Это свойство моего организма (или моей психики?) сохранилось до сих пор: если мне что-то не нравится, я не могу этим заниматься, и у меня не получается. Самое интересное, что маме я ничего не рассказывала. Сопоставив моё изменившееся настроение и рассказы родителей других детей о впечатлениях их чад от воспитательницы, мама быстро забрала меня оттуда. И мы начали читать вместес мамой. Было трудно. Но уже в первом классе я читала лучше всех. Мама до сих пор не может понять, почему я была настолько закрытой с ней, и почему так мало ей рассказывала про то, что происходит у меня в душе. Для меня это тоже загадка. Главное, что сейчас мы с мамой очень близки. Но тогда, в пять лет, я ничего не рассказывала. Наше сближение произошло гораздо позже.