В колонках играет - Jane Air-8 утра
Настроение сейчас - всех нах

Коммунальная квартира (если кто не знает, что это такое, то дай Бог ему и не узнать этого) - это своеобразная, собственноживущая и автономносуществующая экосистема со своей собственной атмосферой, микрофлорой и микроорганизмами. Человеку, попавшему сюда впервые необходим некий адаптационный период, дабы не сойти с ума. Но обо всем по порядку.
К счастью (хотя может и к несчастью) коллектив нашей квартиры составляли одни лишь женщины. В первой (самой просторной по моим замечаниям) комнате жила старушка неопределенного возраста. И, судя по всему, неопределенность эта уходила корнями в далекое прошлое. Нина Васильевна, так звали сие создание, была добродушной, одинокой пенсионеркой, жившей какой-то собственной, непонятной мне (да впрочем и всем остальным) жизнью. Каждый день, скрипя зубами и продумывая способы самой мучительной и страшной расправы, я просыпалась под «изысканные запахи» кулинарного искусства милой сожительницы. Как обычно я, проходя мимо кухни по своим мирским делишкам кидала своё «Доброе утро Нина Васильевна», получала в ответ «Доброе утро милочка!» и весь новостной обзор нашего двора за последние 10, а то и 20 лет. Было в ней еще одно замечательное свойство. Нина Васильевна была редкой любительницей «полевой почты». Объясняю суть. То ли по причине боязни быть недослушанной, то ли по причине быть неправильно понятой, то ли по каким либо еще причинам, но с завидным постоянством и какой-то скрытой мазохистской издевкой НВ (думаю читатель не осудит меня за данное сокращение) периодически оставляла на нашем кухонном столе «смс-сообщения» формата А4, исписанных с двух сторон мелким корявым почерком. Причем содержание коих было самым разным: от убитого утром таракана до угрозы столбняка и заражения крови в масштабах вселенной. Ко всему этому я с высоты своей юности относилась с неким снисхождением, возможно даже с иронией, списывая все на пожилой возраст, одиночество и явно проявляющийся старческий маразм.
В другой комнате, метражами немного больше моей жила милая женщина лет пятидесяти, при первом знакомстве представившаяся Натальей Петровной или как она сама сказала «можно просто Наташа». В целом она не доставляла особых хлопот, моему существованию не мешала, появлялась где-то раз в две недели с целью собрать квартплату со всех жильцов данного «милейшего места», ибо была ответственной по этому делу…но…с каждой ежемесячный выплаты НП умудрялась отчислять незначительные суммы в свой карман. Я знала об этом, старалась не замечать, поэтому в конфликтные ситуации с данным объектом не вступала.
Ну и, наконец, в маленькой коморке рядом с входной дверью жила я – бедная студентка из далекой провинции, хавающая дерьмо жизни с самого низа, прознавшая на собственной шкуре смысл фразы, занимающей должное место в череде поколений: «Москва слезам не верит!».Что же я могу сказать о своем обиталище?. Колорит моей комнаты проявлялся не заходя за порог, а именно с двери. Старое рассохшееся дерево, облупленная краска, древний вечно заедающий замок свидетельствовали о том, что данная дверь возможно являлась ровесницей Нины Васильевны и повидала не одно поколение жильцов, проживавших на данной площади. При входе сразу бросается в глаза захламленность пространства: две кровати, холодильник, древний буфет, шкаф памяти 80-х, трюмо и прочее, прочее, прочее…Следом идут выцветшие обои некогда светло – бежевого, а нынче грязно-серого цвета, ободранные, но в целом довольно милые, тюль некогда белая, а нынче имеющая оттенок под стать обоям. Данный список «мелких недостатков» моей комнаты можно перечислять до бесконечности, но даже он не сможет передать и сотой доли той атмосферы, которая царила в этой квартире.