если понравится.. может, напишу продолжение...

Эта история произошла.. А разве так важно, где она произошла? Она просто произошла. Где-то смешная, где-то немного грустная, но все же самая что ни на не есть настоящая.
Итак, эта история началась с того самого дня, когда мы с другом, Витькой, поехали на внеочередное заседание нашего комитета по организации торжеств. Собственно, Витька не жаловал такие мероприятия вообще, предпочитая скромное и тихое уединение за рулем машины в постоянных разъездах. Но в тот раз я буквально силой затащила его на собрание, ожидая не очень приятную ситуацию там. И, как водится, оказалась более чем права.
Наш комитет, или проще говоря общество «Улыбка» занимается организацией, как маленьких посиделок для простых смертных, так и громадными праздниками и мероприятиями для городов и даже самых высоких чиновников. Словом, обслуживаем всех, кто нуждается в празднике.
До сих пор, хоть прошло уже лет пять, помню то необыкновенное созвездие развлечений, которое мы устроили в одном из неизвестных городов. Таком неизвестном, что проезд туда были вынуждены отмечать красными карандашами на картах опытных водителей.
Почему именно там был проведен наш, пожалуй, на данное время самый успешный проект? Ну, во-первых, природа в окрестностях городка вполне отвечала нашему замыслу: воссозданию природы и культуры древнего или точнее сказать средневекового замка. Опять-таки, не последнюю роль сыграло огромное свободное и относительно дешевое пространство, на котором мы комфортно разместили всю необходимую технику и все необъятных размеров сооружения.
Работы тогда было проведено! Но результат опередил все ожидания. Такого ажиотажа со стороны публики мы даже предположить не могли. Сотни туристов со всех концов Земли ежедневно. Словом, пришлось продлить наше пребывание там на три месяца.
И вот сейчас, спустя пять лет после того грандиозного успеха, мы затеяли еще более мощное и сложное мероприятие, которое должно было принести не плохой доход и еще более удачную рекламу. Изначально, нашей идеей была организация небольшой перевозной детской площадки. Куда более интересной, чем стандартная.
Наши дизайнеры уже предложили проекты разноцветных и удивительных сооружений, каруселей, канатных дорог, маленького цирка и зоопарка. Но, как всегда оно бывает, самая грандиозная идея пришла в самом конце. И нашелся какой-то инвестор, который дал нешуточные деньги на организацию стационарного детского парка. Парка, почти точно повторяющего нашу идею, но куда более обширного и модернизированного. Не долго думая, наше руководство с радостью согласилось на этот проект. И пошла работа.
В тот день, с которого я начинаю рассказ, должно было состояться третье заседание комитета. Не очень важное, но по слухам, скандальное. Я в основном, занималась поиском места и земли, и разработкой различных полос препятствий и спортивных нестандартных трасс. Поэтому дела, касающиеся перевозок, меня не особо волновали. А как ожидалось, разговор на собрании пойдет именно о них. Поэтому я все же уговорила пойти туда Витьку, который как раз и отвечал за доставку необходимого материала на базу.
Он перехватил меня на машине на углу моего дома.
- Доброе утро, - сказала я, залезая к нему в машину и устраиваясь в мягком и донельзя комфортном и удобном кресле.
- Доброе, - был сухой ответ.
Я прекрасно знала, что и это совещание, и подъем в шесть утра, и, тем более, отход от напряженного графика были совсем не по душе моему другу, мягко говоря.
Он громко включил радио на какой-то волне, где не было ничего, кроме музыки, и машина понесла нас по утренним, залитым солнцем дорогам огромного города. Еще прохладный июльский воздух то и дело залетал в окно, развевая волосы. С улицы пахло свежестью, цветами, травой. Такие непривычные запахи для города. Улицы были пусты. Лишь изредка попадались ранние хозяева собак со своими питомцами, или наоборот припозднившиеся ночные гулены, еле переставляющие ноги то ли от усталости, то ли от веселой ночи.
Словом, ничего такого уж очень интересного на улицах города не было. Все, как всегда. Тихо, мирно, до боли знакомо.
- Ты когда привезешь блоки для трассы? – спросила я у Витьки.
Он внимательно посмотрел на светофор, аккуратно, но быстро повернул и абсолютно спокойно сказал:
- Если не подведут на складе, то через неделю.
- Шеф просил закончить всю трассу к концу месяца.
- Успеем. Я подгоню ребят, они быстро тебе все привезут.
- Спасибо, Вить.
Он замолчал. Мдя. Разговор совсем не клеился. Странно. Такого с нами не было уже лет 7. Мы просто учились вместе. Рука об руку всю жизнь, можно сказать. У нас всегда были темы для разговора. Обычно. А тут что-то не заладилось. Совсем.
- Что за такое серьезное дело сегодня будет? – спросил он вдруг.
- Вовка отвечает сейчас за перевозку хищников.
- Н у и что у него?
- Точно не знаю, но все камни сейчас на него катят. Типа, он все задерживает.
Витька лишь пожал плечами.
- А что Лара?
- Лара молчит. Пока. Я с ней вчера говорила. Она просила меня быть. Да и тебя тоже. По голосу я поняла, что сегодня она перестанет молчать.
- Даже так? – Витька был немало удивлен.
- Ее довели, Вить. Уже второй месяц крайним оказывается Вовка. Как чуть что, сразу он виноват. Я сама удивляюсь, что она так долго молчит.
- Ты ее знаешь, она за словом в карман не полезет.
- Ой, и буря сегодня будет!
- Мда. Весело живете.
- Не то слово весело! Мы вчера с ребятами ходили трассу смотреть.
- Ну и как?
- Такая головная боль! Просто ужас получился!
- А шеф принял?
- Ага. Даже сказал, что слишком детская вышла. Нужно усложнить. А мы вчера после ее прохождения просто свалились.
- С кем ходили-то?
- Да, с одноклассниками.
- Ясно.
И опять повисла тишина. Мы уже давно выехали за черту города и сейчас неслись с бешеной скоростью к базе. Теоретически все ее сотрудники должны были жить на ней, но мы предпочитали обитать в городе. Поближе к цивилизации. Ну, по крайней мере, мы с Витькой.
Бескрайние поля в окрестностях города уже который месяц радовали взгляд. Люблю такие пейзажи! Когда просматривается вся округа, когда легко уловить малейшее движение далеко впереди, когда ветер свистит в ушах, в бескрайнем поле с высокой некошеной травой! И запах. Неописуемый запах поля. Манящий своей свежестью, насыщенностью. Он представлялся даже в машине. На пыльной и шумной трассе, так не напоминающей такую родную природу, еще не тронутую человеком.
Сразу за небольшой речкой, название которой уже давно стерлось на указателе, начиналась дорога к базе. Еще пара минут и наша машина уже въезжала в пропускные ворота.
После непечатного разговора Витьки с охраной по поводу пропусков для сотрудников, мы - таки въехали на территорию.
Многие объекты еще только устанавливались. Но выпендрежа ради, наше руководство решило провести заседание в здании, которое должно воссоздавать прекрасный дворец, а пока является центром управления. И путь туда был всего один – по уже готовой канатной, а точнее, цепной дороге.
Витька припарковал машину, и легко захватив сумку с документами, пошел к дороге. Я огляделась по сторонам в поисках знакомых лиц. Но никого, кроме простых рабочих по близости не было.
- Совещание через час, Вить.
- Знаю. Мне еще надо зайти кое к кому.
- Вечно тебе все надо.
Он только улыбнулся. Мы уже подходили к дороге, как нас окликнул знакомый голос. Это была Лара. С сынишкой. Маленькому Сашке было всего шесть лет, но он уже давно понял, что на дяде Вите можно очень удачно повисеть. Наверное, поэтому меня ничуть не удивило его поведение.
К сожалению, кабинки дороги, представляющие собой разноцветных зверушек и птичек, были рассчитаны только на двух человек. И, как несложно было предположить, Саша отказался ехать с мамой и поехал с Витей.
Мы с Ларой сели впереди. Пока собачка несла нас над землей на высоте десятка метров, Лара мне тихо сказала:
- Я не хочу, чтобы кто-то услышал, а тем более, мой муж. Но я прошу тебя сегодня на собрании сесть рядом с нами и не дать ему сделать глупость.
Я внимательно посмотрела на нее. В ее глазах было доселе незнакомое чувство. Решимость, смешенная с чем-то еще. Куда более страшным.
- Хорошо, Лар. Я буду рядом.
Она лишь мило улыбнулась.
Странно, но нашего разговора хватило ровно на недолгую поездку по дороге. И вот вагончик – собачка поравнялся с площадкой, на которую мы и сошли. Витька, как и сказал мне уже, пошел по делам, пообещав вернуться немного раньше начала заседания. Я пока прохаживалась по этажу, наблюдая происходящее. И хотя самое интересное, а это, естественно, стройка, происходило за окном, которое было пока без стекла, все же мне пришлось отвлечься от этой живописной картины.
Вокруг постепенно начинал собираться народ. Кто-то просто здоровался, кто-то хотел обсудить со мной какие-то ну очень важные детали, по типу цвета ленточек и веревочек. Но за всей этой неразберихой, я четко улавливала нотки недовольства, которые слышались в репликах присутствующих. Сначала – это были отдельные слова, чуть слышные. Но по мере увеличения народа, я все четче осознавала важность сегодняшнего заседания.
Говорили о Вовке. О том, что он «тормозит развитие проекта», «некомпетентен в своей отрасли», «получает свои деньги просто так». И с каждой новой фразой я больше понимала, почему Лара попросила меня сесть рядом с Вовкой.
Думаю, что как раз сейчас, когда я увидела Вовку и пошла к нему на встречу, чтобы поздороваться, стоит сказать пару слов о нем.
Мы вместе начинали в этом комитете. Лет семь или шесть назад. Нам тогда было по двадцать лет. В институте, в котором мы еще учились на тот момент, у нас была своя банда: Я, Витька, Вовка, Лара, Серега. Серега разругался с начальством года три назад и ушел от нас. С тех пор мы о нем не слышали. Правда, Лара пару раз обмолвилась, что Вовка больше не хочет его видеть, но почему – никто не знал до тех пор. Начинали мы все вместе. Сначала мы с Вовкой пришли в этот еще молодой комитет. Мне нужна была работа, чтобы не сходить с ума от скуки, Вовка искал работу, чтобы прокормить семью: он тогда уже был женат на Ларе, и она ему буквально накануне сообщила, что ждет ребенка. Пришли в этот комитет. Нас заметили. Мы развернулись. Когда понадобились новые сотрудники, мы пригласили еще Серегу с Витькой. Лара присоединилась к нам после декрета. В общем, знаем друг друга, не первый день.
На вид Вовке можно было дать лет тридцать, хотя этого юбилея он еще не достиг. Он был высоким блондином, с слегка волнистыми волосами до плеч. Хорошо накаченный. Глаза карие, большие. Нос длинный, прямой. Вообще, у него были достаточно крупные и мягкие черты лица. И при первом взгляде он настолько располагал к себе, что хотелось с ним общаться, общаться и не прекращать общения. Таким он и был. Добрым и надежным другом. Любящим и нежным отцом и мужем. Четким и ответственным работником.
Но в последний месяц, а точнее, месяца два, у него под контролем было несколько перевозок, которые сопровождались какими-то проблемами. Он не говорил о них, только мило улыбался. Но, как говорится, время молчать, прошло. И сегодня я увидела на его лице то, чего не видела никогда – растерянность и какую-то долю поражения.
Я подошла к нему до того, как его успел перехватить один из наших любителей поиздеваться.
- Привет, Вов, - сказала я ему, обращая внимание на себя.
- А, да, привет, - такой незнакомый и бегающий взгляд.
- Все нормально?
- Да, - теперь он наконец-то перевел глаза на меня. И была в них какая-то просьба, которую он не решался сказать.
- Я с Витькой приехала. Он сейчас по делам пошел.
- Когда же вы, наконец, поженитесь? – это был его любимый вопрос, которым он обычно переводил тему.
- Вов, не начинай, прошу тебя! – я устало отвела глаза.
- Ладно, прости, - он слабо улыбнулся.
- Послушай, - я серьезно взглянула на него, - мне надо с тобой поговорить ДО собрания.
Он опустил голову, но молча пошел в конец коридора, не замечая никого на своем пути. Никто не рискнул нас остановить, потому что все уже давно усвоили, что не стоит начинать разговор с человеком, с которым говорю я. Чревато проблемами. Но все же пару раз мне приходилось извиняться перед людьми, которых Вовка ненароком задел. И вот, мы остались одни.
- Что ты хочешь? – спросил он. Но по взгляду я поняла, что о теме вопроса он догадывается. Даже более. Он ее знает.
- Ты же прекрасно понимаешь, что все тут знают, о чем сейчас будут говорить?
- Да.
- Может, мне все же стоит узнать подробности раньше других?
Он грустно улыбнулся.
- А зачем? Ты ничего не сможешь исправить.
- Значит, произошло что-то серьезное?
Он тяжело вздохнул и начал смотреть в окно. Ветер немного остужал нас. Через минуту мой друг сказал:
- Ты не представляешь, насколько.
Эта фраза меня просто выбила из колеи. Сам смысл слов усугубил еще тон, которым это было сказано. Обреченность и боль. Кроме этих чувств я не услышала в словах ничего.
Я не нашлась, что ответить. Но он сам заговорил.
- Прошлый груз должны были привезти еще в начале мая, а привезли - чуть ли не в июне. Мне шеф тогда чуть голову не открутил. А я до сих пор не могу понять, почему он задержался. Мне просто тупо звонили в течении месяца и говорили: «Извините, мы пока не можем предоставить вам груз». И это продолжалось месяц. В итоге, они его прислали. И прислали на сотню единиц меньше. Я поехал с ними ругаться, а они только руки разводят – мол, мы тут ни при чем. Так как промах был в первый раз, шеф промолчал. Второй раз были проблемы с поездом. Мне неделю рассказывали о том, как бастуют железнодорожники. Я их слушал, как сказку на ночь, а днем получал по ушам от шефа. И, конечно же, стало ясно, что третьей промашки он мне не простит. И вот теперь, мне говорят, что не было заключено ни одного контракта с нами на перевозку животных. В то время, как я сам ездил на подписание каждого контракта.
Он замолчал. Я смотрела в окно.
- Это, что произошло, если кратко.
- Слишком странно, - послышался сзади голос Витьки.
- Ты тихо подходишь, - проговорил Вова, протягивая ему руку.
Витька только пожал плечами. Но его фраза как-то странно засела у меня в голове. «Слишком странно, слишком странно» - звенело в голове, пока мы шли по длинному и широкому коридору. Слева были голые бетонные стены, а справа огромным прорезы для окон. Пол был деревянный, а впереди чернела роковая дверь, в которую потихоньку входили собравшиеся.
Съезды комитета никогда не отличались формализмом. Разрешалось вести себя, как заблагорассудится. Другое дело, что неуважение друг к другу каралась увольнением. Поэтому очень часто такие заседания слушались стоя, сидя на окнах, за чашкой кофе или бокалом вина. Словом, делали всегда, что хотели, но в то же время старались не выходить за рамки дозволенного.
Мы сели неподалеку от двери, забив место где – то задержавшейся Ларе. Пока Витька разговаривал на банальные темы с другом, я подошла к своим знакомым: Александру и Виктории. Оба супруга как всегда были на высоте: строгий костюм, непроницаемый взгляд, холодный настолько, что хочется выпить чашечку горячего чая.
- Привет, Настен, - необычайно приветливо сказала Вика.
- Привет, - я улыбнулась.
- Вся команда в сборе? – спросила она, кивая на Витьку, чье появление здесь само по себе было большим событием.
Я грустно улыбнулась в ответ. Но тут моя знакомая неожиданно сказала мне:
- Я уверена, что Вовка ни в чем не виноват.
Я непонимающе посмотрела на нее. Она лишь улыбнулась в ответ. Но лишь тот факт, что я знала ее уже не первый год позволил мне поверить ей. И где – то внутренне даже успокоиться. Я отошла к своим друзьям. Лары все не было. Я села рядом с Вовкой. По другую руку от него сел Витька. Но даже так я ощущала волнение друга. И мне становилось не по себе от того, как переживает человек, который всегда отличался хладнокровием.
Тем временем подошло время начала совещания. В просторный кабинет вошел наш шеф, а сразу за ним проскользнула и Лара. Она тихонько села около мужа. Я подвинулась, пропуская ее. Она быстро взглянула на меня, и как бы откидывая волосы едва слышно сказала мне: «Шеф готов к бойне».
Я покачала головой, прекрасно понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Легкий стук по столу. И Витька взглянул в мою сторону. Я приложила палец к шее. Он нахально улыбнулся и спокойно откинулся на спинку стула. Я с секунду не понимала, что происходит. Что-то какое-то слишком странное поведение для моего друга. Слишком странное.
Между тем, совещание началось. И началось, что называется, с места в карьер.
Без обычных прелюдий шеф громко сказал:
- Я полагаю, что ни для кого из вас не секрет, по поводу чего мы здесь собрались. Полагаю, что у всех вас слишком мало времени, чтобы уделять его некомпетентному работнику. Поэтому прошу: перейдем сразу к основному. То есть к решению того, как будут распределены обязанности нашего несравненного Владимира Владимировича.
Все тут же зашевелились, оживились. Сказалась и жажда наживы и близкой расправы. Я переглянулась с Ларой. Она была шокирована. Успев, лишь сжать руку мужа, он было рванулась встать, как сквозь гомон прогремел голос Вити.
- Господин президент! Прошу прощения за столь резкое прерывание ваших планов. Но все же. Я прервал свою недельную поездку не для того, чтобы посетить это пятиминутное совещание.
По голосу друга я поняла, что он постепенно звереет. Однако подойти к нему и остановить я испугалась. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Последний раз, когда Витя говорил таким тоном полетело много голов. И слишком многие прижали уши, готовясь к худшему. Оглядев собравшихся, я поняла, что слишком многие не довольны появлением здесь моего друга. Слишком многие, чтобы я могла ожидать, что он уйдет отсюда проигравшим. А тем временем Витька продолжал. Громко, четко, резко. Он вонзал каждое слово в головы всех тех, кто считал себя победителями в этой маленькой войне.
- Я пришел сюда, дабы услышать, в чем обвиняется Владимир Владимирович, а не то, кто и как будет выполнять его дела. И я хочу услышать это. Полагаю, я не могу принять участия в дискуссии, суть которой мне очень отдаленно известна.
Я видела, как с губ шефа так и хотела сорваться фраза досады: «Так это не вашего ума дело, Виктор Алексеевич». Однако, наглый тон Витьки всегда всех пугал более, чем его холодные глаза, в которых в такие минуты я видела только азарт сражения, и осознание приближающегося триумфа.
Шеф молчал.
- Отлично! Мне не хотят ничего объяснять! Тогда я делаю заключение, что вам нечего мне сказать. А значит, Владимир Владимирович не виновен! Тогда я не вижу смысла этого столь срочного собрания. Из-за которого, кстати говоря, у меня горят пара важных сделок.
- Так идите выполняйте их, Виктор Алексеевич. Мы продолжим без вас, - глупость начальника отдела кадров.
- Без меня? Чтобы когда-нибудь меня так же лишили своего места, только потому что кому-то в голову взбрело, что я не компетентен??? Ну уж нет, я хочу услышать либо оправдание, либо обвинение в адрес моего коллеги.
- И дружка, - процедил все тот же начальник. Витька не услышал. Или сделал вид, что не слышит.
Никто не решался заговорить. Я смотрела на Витькино непроницаемое лицо. Ни следа радости, благодушия, искренности. Он был до нельзя собран, серьезен и холоден.
Наконец, шеф сдался.
- Хорошо, Виктор Алексеевич. Мы учтем вашу просьбу. Поэтому я попрошу нашего дорогого Ивана Геннадьевича огласить статистику и результаты проведенной Андреевым работы.
- Благодарю Вас. – Витя слегка наклонил голову в сторону президента и приготовился слушать своего начальника.
Этот человек, вообще говоря, нуждается в представлении, как никто другой. Специалист своего дела. Уникальный по способности работать человек, не пропустивший ни одного дня, не побывавшего ни в одном отпуске. Он работал больше всех остальных вместе взятых. Прекрасный и четкий сотрудник. По словам моих друзей потрясающий начальник. Но. Во всех людях это, к сожалению, есть. Эти но. Иван Геннадьевич был просто отвратительным человеком. Скользким, грубым, бескомпромиссным, эгоистичным. Складывалось впечатление, что он работает уже более 40 лет только для того, чтобы не обращать внимание на так и не сложившуюся личную жизнь. У него не было жены, детей, родственников. Он жил один, уединенно. Кто бывал у него дома по работе, говорят, что квартира его состоит из маленькой комнатушки, в которой есть только кровать и розетка для ноута. Все остальное пространство завалено книгами, какими-то бумагами. И все какое-то невзрачное, маленькое, холодное и отторгающее. Этот нестарый мужчина, казалось, работал только для того, чтобы отключиться от своих проблем. Он изводил себя трудом, чтобы не думать о реальности. На вид ему было все 75. хотя по паспорту – недавно стукнуло 64. маленький, сгорбленный, с лысиной, длинным острым носом, тонкими губами, пальцами и шеей. Он смешно морщился, когда смотрел на людей, но при этом абсолютно не признавал очков. Был слегка полноват. Странное дело, но его полнота ни коем образом не отражалась ни на его лице, ни на его пальцах. Он всегда ходил в черных костюма, и только с галстуком. Никаких бабочек. Он пугал своим казалось, непостижимым, сочетанием потрясающего ума, скромности, грубости и нахальства. Когда он обращался с подчиненными, было чувство, что ты разговариваешь с родным дедушкой. Было так же тепло, уютно и приятно его слушать. Но, как только он отдалялся от официальных отношений, тон голоса становился резким, повелительным, грубым. Но. Все без исключения в компании его уважали.
В тот день, он был, пожалуй, единственным, чей доклад по делу Вовки не оставил осадка неприязни и отвращения.
- Итак, дорогие коллеги. Я не буду приводить ненужным цифры, факты. Я скажу коротко и ясно. Лично я полностью удовлетворен работой Андреева Владимира Владимировича. Задержки его поставок не носили сокрушительный характер. И считаю, что им было сделано все, что было в его силах. Разговор о том, почему почти на полтора месяца были задержаны детали аттракционов, полагаю, следует отдать тем, кто собственно, собирал эти самые аттракционы. А что касается забастовки железнодорожников, то этот вопрос никак не входит в компетенцию моего отдела. Из-за забастовок пострадала не только наша компания, но и много других. Что же касается последних событий с перевозкой хищников, то могу сказать только одно. В этой папке, - он высоко поднял ярко-красную папку, - лежат все! Я повторяю: все договора, подписанные почему-то моим подчиненным Алексеевым, а не ответственными за животных. Это вызывает у меня массу вопросов к соответствующему отделу. У меня все.
Он молча покинул центр своеобразного круга, который образовали столы и сел на свое место. Витька наклонил голову, в знак благодарности этому старику. Он лишь слегка улыбнулся.
- Благодарю Вас, Иван Геннадьевич. Попрошу теперь высказаться упомянутых ответственных лиц. Андрей Александрович. Прошу Вас.
Слово взял начальник аттракционов. Высокий стройный молодой человек. Быстрый, юркий, самовлюбленный нахал. Не пропускал ни одной юбки. Всегда ходил в черном костюме с цветными рубашками. Душился, что пахло за километр, прилизывал длинные черные волосу, этакий Ален де Лон! И еще усы всегда держал в красоте. Длинные тонкие усы. Облик этакого чертика – Казановы, довершали горящие карие глаза.
- Я думаю, что никто не сомневается в том, что наш уважаемый Владимир Владимирович, которого все так активно защищают, исчерпал себя, как организатор перевозок. Достаточно вспомнить его задержку необходимого нам материала для аттракционов, которые мы еле успели сдать в срок. Моим рабочим пришлось работать внеурочно только потому, что Андреев не сумел доставить даже нужное количество деталей. Я уже не говорю о том, чтобы это было сделано вовремя.
Я видела, как нахмурился Витька. Как побледнел Вовка. Я продолжала слушать.
- Я требую, чтобы Андреева лишили всех должностей. Еще одну подобную задержку мы не перенесем. Рабочие будут недовольны графиком. Мы пошатнем свою репутацию. Тут дело не о каких-то деталях. Тут дело о всей компании!
В зале раздался одобрительный шум. Так как наш новый знакомый говорил пылко, громко, самозабвенно, упиваясь каждой секундой речи, каждым словом. Я видела, как Витька силой удержал Вовку от неверного шага, когда тот пытался высказать все этому молодому нахалу.
Тем временем, под одобрение всех Казанова уселся на место. И тут же его место, без приглашения, занял другой желающий высказаться: любитель поклеветать Роман Родионович. Между нами, просто Ромик. Специфический мальчик. Молодой такой, но отнюдь не скрывающий своих денег, точнее, денег его папаши. Ноль мозгов, куча денег, женская манера общаться и вести себя. И между тем, уже помолвлен с некой мадемуазель. А с виду такой самый обычный русский парень: рваные джинсы, мятая рубашка, и так несуразно смотрящиеся классические туфли. Волосы, короткие и светлые, не знали расчески уже лет 10 наверное. Наглые, бегающие голубые глазки, утонченные черты лица. и весь какой-то угловатый. Вот это наш Ромик.
- Меня больше всего удивляет, почему я должен выбиваться из графика от проблем у железнодорожников. Вас, Владимир Владимирович, - при этом Ромик не удосужился даже подойти. А просто указал на Вовку пальцем, - брали на работу для того, чтобы вы груз доставляли, - на этом слове он сделал особый акцент, - а как, - это уже ваши проблемы. Моя работа: грузом распорядиться. Ваша – доставить его. Поэтому извольте справляться со своими обязанностями, а не вешать их на других. Благодаря за внимание, господа.
Тут он картинно поклонился. И уступил место еще одному обвинителю.
Этого взяли на работу недели две назад. Поэтому, единственное, что могу о нем сказать, так это то, что он был высоким, накаченным человеком. Редкие уже седеющие волосы. Нос картошкой. Слегка надутые губы. И проницательный взгляд серых глаз.
- Единственное, что я могу сказать – это, что для перевозки животных необходимо два контракта. Один – на перевозку. Другой на содержание. Это по нашей договоренностью с поставщиками. Поэтому. Позвольте мне процитировать контракт, подписанный мной с поставщиками.
Тут он начал монотонно и глухо читать. Вскоре, я заскучала и стала рассматривать присутствующих. Мой взгляд остановился на Виктории, которая подозвала меня к себе. Я подошла к ней сзади и оперлась на ее стул и стул ее мужа.
- Он читает несуществующий контракт, - сказал мне Саша.
- С чего ты взял? – я была немало удивлена.
- Я сегодня утром проверял все бумаги. Этого контракта там не было. И вообще, все это представление очень похоже на подставу.
Я промолчала. Я была более, чем согласна с ним.
- Существует какое-то лицо, которое заказывает все эти срывы, - проговорила тихо Вика.
- Какое?
- Не знаю, - она бессильно покачала головой. – Но кому-то это очень выгодно, Насть.
Я вздохнула. Знать бы кому. Тем временем, этот франт закончил свою усыпляющую речь и вновь раздался голос шефа:
- Кто еще хочет что-нибудь сказать.
Повисла тишина. Я опустила голову, закрыла глаза, соображая, чтобы такое придумать, как вдруг родной до боли голос, прогремел, как гром:
- Я хочу.
Я открыла глаза. Это встала Лара. Она в полнейшей тишине вышла в круг. И взглянула на меня. Я тут же попрощалась с Викой и подошла сзади к Вовке. Он был весь более чем напряжен. Он еле сидел на месте. А его жена спокойно и гордо стояла в кругу. Красивая, стройная, высокая брюнетка. В красном юбочном костюме. Громадные сияющие карие глаза. Пышные ресницы. Утонченные черты лица. острый взгляд. Безупречный макияж. И, кончено же, как всегда на высоких каблуках, которые подчеркивали стройность ее ног. Она стояла одна, готовая к последнему бою.
Я невольно улыбнулась. Она была хороша.
- Я надеюсь, меня выслушают, - сказала она тоном, не воспринимающем никаких но.
Шеф устало вздохнул и наклонил голову. Я переглянулась с Витькой. Его взгляд говорил… нет, кричал: «Что она делает???!». Я покачала головой.
- Господа, я хочу теперь тоже кое-что добавить к высказыванием моими коллегами. Во-первых, - тут ее глаза загорелись, а в голосе послышались металлические нотки, - я хочу знать, почему вы все ненавидите моего мужа!
Витька тихонько застонал. Вовка было рыпнулся, но я успела прижать его к спинке стула сзади. И начала тихо гладить по голове. Постепенно он успокаивался. А между тем его жена продолжала:
- Вы молчите? Понимаю. Вы просто не имеете ни малейшего понятия, почему вы так его ненавидите! А я вам скажу! Просто он – один из немногих, кто выполняет свою работу, кто достоин уважения! И я требую, как к человеку, отдавшему годы своей жизни нашей компании, проявить к нему уважение! Иначе…
Витя замер. Я почувствовала, как у Вовки забилось сердце. У меня руки непроизвольно замерли.
- Иначе, завтра у вас на столе будет лежать мое заявление об уходе!
Наступила тишина. Гробовая. Витька тихо застонал. Вовка, как мне показалось, был просто в шоке. Шеф смотрел с наглостью и иронией. Я поняла, что надо спасать ситуацию. И когда уже хотела начать говорить, почувствовала руку Витьки. Он прошептал мне: «Не вздумай творить тоже самое!». Тихо он это сказал. Но так четко и жестко, что я остановилась.
Что было дальше сложно осознать.
Этого не ожидал никто.
Витя встал. Подошел к Ларе и громко проговорил:
- Потрясающе! Великолепно! Грандиозно! Сколько эмоций! Сколько чувств! Воистину, вы прирожденная жена декабриста!
Ноль внимания со стороны публики. Витька лишь усмехнулся.
- Друзья! Что же вы молчите! Давайте поприветствуем столь пламенную речь!
И он зааплодировал ей. Сложно было понять, чего в нем было больше в тот момент: иронии, наглости или ненависти.
Одно я поняла. Вовка был взбешен его поступком! Единственное, что я смогла сделать, это прошептать ему на ухо: «Не дергайся. Не превращай собрание в разборки. Доверься Витьки». Не знаю почему, но Вовка замер. К этому времени под овации Витька усадил Лару на место и вернулся в круг. Вовка тут же сжал руку жены. Но взгляда не отрывал от друга. Я по- прежнему стояла за ним. На всякий. Или просто забыла отойти. Но в тот миг в глазах Витьки блеснул такой торжествующий огонь, что я испугалась. Испугалась за всех, кто только что распинался перед собранием. Мой друг говорил громко, четко, медленно. Он смаковал каждую фразу. Он выдерживал паузы. Он медленно вонзал меч в свои жертвы.
- Это было потрясающе, господа. Не правда ли? – присутствующее одобрительно улыбнулись. Последний раз в тот день. – Ну что же. Я выслушал всех, теперь позвольте сказать мне. Мне очень интересно, почему обвиняют ни в чем неповинного человека в том, что совершили сами. Вы спросите, о чем я? Начнем по порядку. Наш дорогой Андрей Александрович. Вы так красочно описали вину Андреева, что забыли одну маленькую деталь. А именно, что он является вам врагом, вставшем на вашей дороге.
Я замерла. Вовка напрягся. У меня в голове возник только один вопрос: «Откуда Витька знает?»
- Спешу всех обрадовать, в частности, вашего начальника, Андрей. Ибо не далее, как в марте месяце вы домогались нашей сотрудницы Анастасии Игоревны в весьма неприличной форме. И единственной преградой в тот день для вас стало появление Владимира Владимировича, который оказался там по счастливой случайности. Тогда он вам четно объяснил, как должен себя вести мужчина с незамужней девушкой. После этого вы пытались подойти к ней еще несколько раз. Но каждый раз ваши планы обрывались тем же Владимиром Владимировичем.
Андрей побледнел. Шеф нахмурился. Нет, о домогательствах Казановы знали многие, и даже начальник. Но никто никогда не решался в столь явной форме упрекнуть его. Я знала. Знала, что именно Вовка рассказал о случившемся Витьке. Больше никто не знал. Я наклонилась к другу и увидела наглую улыбку на его лице. Он неотрывно смотрел на Андрея и его взгляд говорил только одно: «Я обещал тебе это». Тут же в моей памяти встал тот день, когда Казанова домогался меня.
Темный коридор. Завывающий холодный ветер. Я была прижата к стене. И с ужасом смотрела на Андрея. Тогда он гордо прижался ко мне и проговорил, почти касаясь губами моих:
- Ты будешь моей. Твой Витька сейчас за сотни километров. И я хочу обладать тобой.
Я до сих пор помню, как у меня тогда забилось сердце. Как похолодело все тело, ибо его глаза были устрашающе яростны. В них была страсть. И еще что-то ужаснее. Но его планы сорвал внезапная рука, откинувшая его на метров пять. К нам неслышно подошел Вовка, и без особых проблем откинул зазнавшегося Казанову от меня. Убедившись, что он успел вовремя, Вовка медленно подошел к Андрею, который тщетно пытался подняться, и проговорил четко и ясно:
- Еще раз увижу, и ты полетишь со своего места, как птичка с проводов.
Такого холодного голоса друга я не слышала никогда.
Все это всплыло в моей памяти сейчас. А между тем Витька продолжал:
- Я требую, чтобы из нашей компании был исключен Андрей Александрович, как человек, опасный для общества. Более того, я требую публичного извинения его перед моей невестой, и другими девушками, кого он домогался. Я могу назвать их имена, и они, находясь здесь, подтвердят мои слова.
- Ты не посмеешь! – отчаянный крик Андрея.
- Мы рассмотрим это дело, - устрашающе сказал шеф. – Виктор Алексеевич, у вас все?
- Нет, теперь, что касается, Романа Родионовича. Буквально за пять дней до начала забастовки, я доставил Роману более чем достаточно материала для сооружения того, что было ему поручено. Когда я помогал доставлять товар после забастовки железнодорожников, ни капли из того, что было мной привезено, не было пущено в дело. Отсюда я делаю вывод: Роман Родионович не спешит выполнять свои обязанности, а задерживает намеренно стройку.
- Ты лжешь! – ярость в глазах Ромика.
Наглая улыбка на устах Витьки. И новый игрок в этой жуткой расправе. Александр.
- Виктор Алексеевич прав. По документам, объект должен был быть сдан месяц назад. Он до сих пор не сдан. Хотя с момента доставки последнего материала прошло три недели. Это одно. Второе, Андреев не успел доставить металлические конструкции, которые, по словам рабочих, возводятся в последние два дня. Весь бетон же, и плиты, были доставлены заранее, однако, не были использованы Романом Родионовичем в срок. У меня имеются официальные документы подтверждающие это.
Ромик притих. Витя ликовал.
- И последнее, львы будут доставлены завтра утром, или сегодня вечером. Я сегодня звонил поставщикам, они просили извинения у компании за неурядицы в их службе доставки. У меня все, господа. Благодарю за внимание.
С этими словами он легко положил папку на стол шефа и сел на свое место.
Шеф пролистал бумаги и проговорил:
- Что же, Виктор Алексеевич, вы проделали хорошую работу. Вместо нашего секретаря. Благодарю вас. Также приношу свои извинения Владимиру Владимировичу за доставленные проблемы. Всех благодарю. Все свободны. А господ Романа Родионовича, Андрея Алексеевича и нашего глубокоуважаемого секретаря, прошу в мой кабинет.
С этими словами он встал и вышел.
- Сволочь, - процедил, проходя мимо, Андрей.
- Тебя мой папа достанет, - проговорил Ромик.
Витя лишь улыбнулся.
- Кишка тонка, мальчики.
С этими словами, он ловко подкинул ключи от машины, взял свою сумку и собрался уходить, как его остановил Вовка.
- Спасибо, - проговорил он.
Витя улыбнулся.
- Это тебе спасибо, что защитил мою невесту.
Я улыбнулась. Лара обняла его.
Витя улыбнулся и проговорил:
- Посидел бы с вами, но мне пора: дела.
Он направился к выходу, но я его догнала.
- Вить… это... прости, что не рассказала.
Он прижал меня к себе, поцеловал и проговорил чуть слышно:
- Будь на чеку, чуть что, звони мне. Тут есть кто-то, кого мы не знаем.
Я усмехнулась.
- Мне об этом Вика сказала.
Он изучал меня с секунду, а потом ушел, не сказав ни слова.
Я смотрела ему вслед, пока кто-то не прошептал мне на ухо: «После собрания загляни ко мне по очень важному вопросу». Мне не надо было оборачиваться: я знала, что это Вика. Я наклонила голову в знак согласия.
Когда народ разошелся я – таки подошла к Вовке. Он о чем-то говорил с Ларой. Но меня это мало волновало в тот момент. Я просто стояла рядом, ожидая когда мой друг освободится. Мое внимание привлек один очень странный человек. Высокий, стройный, со странным цветом волос. Рыже-серые. Такие я видела только у своего друга: Сережи. Но нет, он не работал в компании уже несколько лет. Его появление здесь было бы слишком удивительным не только для меня. Да и Вовка наверняка бы знал об этом, ведь Сережа был его лучшим другом.
- Кого ты там увидела? – голос друга отвлек меня от странного человека.
- Никого. – я улыбнулась. – Я хотела поговорить с тобой.
Вова внимательно посмотрел на меня. Лара стояла рядом.
- Зачем ты Вите рассказал про Казанову?
Вова тяжело вздохнул. Лара неодобрительно покачала головой. В тот момент я почувствовала себя маленькой девочкой оправдывающейся перед родителями.
- Настюш, пойми, я не мог иначе, Витя твой жених, он должен знать.
Я смотрела на друга, не решаясь сказать ему того, о чем он даже не догадывался. Он не знал, что Витя уже помолвлен с другой. Он не знал, что я через неделю должна была заняться организацией их свадьбы. Ничего этого мой друг не знал. Как не знал Витя, что я его люблю, как не знал Вова, что для Вити я всегда была просто другом. Я говорила Вите, чтобы он рассказал другу истинное положение дел, говорила, что мне надоели постоянные разговоры моего коллеги о моем замужестве. Но ничего этого Витя не хотел слушать. Он только улыбался и говорил: «На свадьбе узнает». А я стискивала зубы, понимая, что Вова ему в лучшем случае набьет морду. А сегодняшнее поведение Вити. Он прекрасно понимал, что никто из присутствующих не будет на его свадьбе. И никто, кроме друзей не узнает о том, что он женился на другой.
Но, к сожалению, на моем лице отобразилось слишком много.
- Настя, что случилось? – спросила Лара.
Я огляделась: лишние уши были мне ни к чему. Но никого не было. Мы остались одни.
Я села на стул, собираясь с мыслями.
Вовка сел на корточки передо мной. Лара села рядом.
Я подняла глаза на друга. Он внимательно меня изучал.
- Витя просил тебе не говорить, - я понимала, что получу по ушам от Витьки за свой рассказ. А то, что Витя узнает о нем, я была более, чем уверена.
- Таааааак, - протяну Вовка. – Что еще я не должен знать? Сегодня прямо день сюрпризов.
Я попыталась улыбнуться. Но у меня это слабо получилось.
- Ты не понял. Он хотел тебе сказать потом. Когда собирался пригласить…
Я остановилась.
- Пригласить куда?
- На свою свадьбу с Ангелиной, - я выпалила эту фразу на одном дыхании, как бы надеясь, что ее смысл изменится. Или мои слушатели не поймут. Но напрасно.
Вова нахмурился. Лара посмотрела на меня.
- А как же ты? – спросила она.
- Что я?
- Не притворяйся. Почему он женится не на тебе?
Я опустила голову.
- Потому что он не знает, что я люблю его, - чуть слышно проговорила я.
- Как не знает???? – Вова был более чем удивлен. – За столько лет ты ему не сказала????
Я вздохнула.
- Я не смогла.
- Значит, я смогу. – Вова направился к двери, но Лара остановила его.
- Володь, а тебе неинтересно, почему Настя не сказала ему? Или ты делаешь только, как считаешь нужным?
Он взглянул на жену. Потом на меня. Потом подошел к нам и проговорил:
- Я не могу понять, почему ты не борешься за свое счастье.
Я покачала головой.
- И не поймешь.
- Постарайся объяснить. Раньше я тебя понимал. Что изменилось?
Я посмотрела ему в глаза. Переживание, жалость, доля непонимания – все это я увидела в его глазах.
- Я не хочу быть с ним.
Вова хлопнул по колену и вскочил.
- Здрасьте Вам, приехали. – Он внимательно посмотрел на меня. - Сколько себя помню, ты всегда хотела быть с ним. Всегда с восхищением смотрела на него. А теперь дожили: «Я не хочу быть с ним». Не верю! Не верит Станиславский! Чтобы ты, когда на вашем пути нет преград, наконец, нет преград, отказалась от мечты о свадьбе, о которой мечтала все эти годы. Ты ни шагу не сделала, чтобы рассказать ему о своих чувствах. А теперь вообще отказываешься от счастья. Но почему??? Почему ты, для которой нет преград в работе, которая привыкла выходить победительницей из всех стычек, почему ты не хочешь бороться за свое счастье???
- Вов, послушай меня. Пожалуйста.
Он успокоился и взглянул на меня.
- Ты разбираешься в людях, я тоже. Ты сам говорил, что у меня интуиция на людей. И я знаю, что он ко мне равнодушен. И был равнодушным все эти годы. Я ни разу не видела в его глазах любви, нежности. Даже, когда он не контролировал себя. Он никогда не говорил мне, что любит.
- Ты тоже не говорила ему, - с грустной улыбкой проговорил Вовка.
- И что? Но ты же всегда знал, что я его люблю, и не потому что я тебе говорила, а потому что видел это. Ты хоть раз видел, что он меня любит?
- Нет. – Проговорил Вова более, чем странным тоном. – Ты же знаешь, что Витя никогда не показывает своих чувств.
Я улыбнулась: это точно.
- Но я слишком часто слышал от него, что он любит тебя больше всех на свете.
Шок. Небольшой.
- Что? – это единственное, что я смогла проговорить.
Вовка покачал головой.
- Да, глупышка, он любит тебя.
Я не знала, что мне делать. Сотни, тысячи вопросов возникли сразу. Но я не знала ни одного ответа. В тот момент мне показалось, что мир замер. Замер, чтобы никогда не начать свое вращение вновь.