Что-то внешнее, относительно самого Магритта
или его комнаты, или его рубежных дат,
разбивает стекло, рассыпая осколки маргариток
по паркету, не меняя на первый взгляд
вид из окна, оставляя свидетелю часик,
чтобы украсить прелюдией свою завтрашнюю речь
и даже сразиться с кем-то в подобие шашек,
которые, как и все остальное, ведут к тому, чтобы лечь
и проводить век лошадей, воды и яблок,
трех ступенек запретов на уровне коренных зубов,
бесплодного поля с его до неприличия дряблой
береговой линией, на которой цепочка следов
именуемого искусителем, но не севшего на муравейник,
называемого разрушителем, но не сорвавшего и листа,
все же раскрылась. Раскрылась в причудливый веер,
отпечатками голых подошв заполняя пустые места,
множась следами, наступающими друг на друга,
целясь точно в прошедшее время, куда
мог бы ступить выходящий из луга,
из Магритта, из его комнаты или рубежных дат.
[400x550]