Но не в моем. Я заблудилась в чьих-то мыслях, сумбурных и неспокойных. Он - этот человек - видимо, маленький мальчик - думал чужими мыслями. Обойдемся без имен, но имя я помню. Почему-то эти вариации на несвою тему доставляли ему - и не только - огромное удовольстви. Под двести.
Авторитетно заявляю: это спекуляция. Точно такая же, как в наших попсов и не очень песнях, где говорят про глаза, губы и руки, но так, мимоходом, и вовсе не понимают, Что они затрагивают.
Полтора месяца назад я любила одного человека. Несмотря на то, что чувство уже умерло, я все еще не способно слушать одну красивую песню, смотреть на одно фото, и один поэт и писатель, две нации и несколько имен навсегда погребены для меня под этой тяжкой ассоциацией. И я все еще зову его даже в мыслях на "Вы".
И куда закатилось мое Рыжее солнце? Она бы меня поняла. Наверное. Наверное, она его тоже уже не любит. Или любит? Тогда все было бы еще проще.
Мне есть о чем жалеть - этого Рыжая никогда не узнает. Что я жалею, не о том, что я сделала, это ей известно. Я удалила один ящик, доподлинно зная, что он напишет. Мне. Нам?
Поэтому я и удалила его. Еще бы и Его удалить, больше не видеть... по крайней мере, пока не зарастет травой моя память о чувствах, услужливо возвращающаяся по двадцать раз на дню.
Это какой-то дурной сон. В самом деле, мне восемнадцать почти целых два месяца, и меня неотступно преследует мысль, что с этим надо что-то делать.
Спи, детка, спи. Тебя обязательно разбудят.

Настроение сейчас - 1 по шкале Рихтера.
В колонках играет - Шум автомашин.