Мы сидим в кафе. Откуда я нашёл его в этом городе я не знаю. Кафе "Интеллектуал". Затерявшийся среди пабов, танцплощадок, уличных пивных и внутренних бистро, в этой кутерьме уличных танцоров, исполнителей и артистов. Внутри работает кондиционер, это двухярусное помещение. В самую глубину, как в гнездо, подобно тому, как я залегал в своё гнездо в конце 90-х, подальше от глаз, за столик на двоих, над головой и по бокам дерево. Играет музыка, не роковая, не поп, и даже не техно, а то, что я обычно слушаю. Среди вещей узнаю Sidewalk Caffee, Little Flower, некоторые вещи Goya и Jessy Cooka.

Мы сидим лицом к лицу. На груди у неё золотой медальон, на котором надпись "Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед его Пророк". На пальцах кольца. Три штуки. Серебрянные. Волосы заплетены в косу: до пояса и ниже. Голос хриплый, прокуренный. Красивый губы, невыразительные брови. Лицо, вообще, неконтрастное. На ногах шпильки, высотой в Эйфелеву башню, варёные чёрные джинсы. Розовая кофточка. На правой груди родинка, почти на границе с воротом кофты. В ушах серёжки, к удивлению всего лишь одни. Других дырок не вижу. На левом ухе родинка. Курит. Часто. Я заказываю кофе эспрессо, а она воду.

Это странная беседа, это странные отношения. Буквально, на следующий день мы перешли на "ты".

Она старается выглядеть развязной, я помогаю ей, и скоро в нашей беседе начинают присутствовать бранные и матёрные слова. И всё равно она поражает меня: она стесняется моего взгляда. Я смотрю в упор ей в лицо, в самые глаза. Она смотрит в мои. И беседа эта течёт в двух плоскостях одновременно:

- Ну я эта... ни хера в этих заумностях не разбиралась, и мне пришлось в колледж идти после девятого... ну пиздец вообще, со справкой.
- А сколько лет у вас учатся?
- У нас? Одиннадцать, а у вас?
- Сейчас тоже одиннадцать.
- Ну, слушай, ну ваааще капец, попёрлась я в колледж, а через несколько месяцев на работу устроилась.

и взглядами:

- Ты мне нравишься.
- Я знаю.
- Я даже не знаю, что тебе сказать.
- А и не надо, я всё понимаю.
- У тебя тёплый взгляд.
- А у тебя горячий.
- Не отводи взгляд.
- А зачем тебе это?
- Мне нравится, когда ты смотришь на меня.
- Я не привыкла. И я боюсь тебя.
- Зачем?
- В тебе что-то есть, с чем я не знаю, как обращаться. Я никогда с этим не сталкивалась до этого.
- Это неважно. Сегодня ведь хороший день, потому, что ты рядом.
- Честно?
- Честно.
- Ты совсем маленькая.
- Нет, я взрослая.
- Ты всё ещё стесняешься женщины в себе.
- Нет (и в уголках глаз улыбка).
- Сама же знаешь, что это так и есть. Ты просто стараешься выглядеть взрослой.
- Да, мне просто хочется убежать от своего детства. Там мало было, что хорошего.
- Это ты сейчас думаешь. Жизнь взрослого даже хуже.

Беседа идёт о разном, я стараюсь не молчать, хотя иногда возникает пауза и мы просто смотрим друг на друга. Она реагирует на внешний мир, даже острее и резче, чем я. За соседний стол садятся полуподростки-полуотроки. Становится шумно, она забывает о нашей беседе и наблюдает с неприязнью за ними. Смешная.

Через стол я протягиваю к ней руку и взглядом показываю на её кисть. Она хочет протянуть руку на мою руку, я останавливаю её, сжав её кисть как яблоко и положив её на стол. Я приближаю подушечки пальцев к её подушечкам и держу на расстоянии пары сантиметров. Она наблюдает, молча и со смущением. Я не верю своим глазам: она смущается. Кажется я вырываю её из её обычной среды - простой, развязной, шумной и понятной ей - и она теряется, потому, как лишена обычных механизмов защиты и общения. Я касаюсь подушечками её подушечек и слушаю её тело, кровь, ощущения. И она вдруг убирает руку и подняв недоуменный взгляд к её лицу, я вижу, что кожа на левом плече у неё покрылась пупырышками. Она смущённо улыбается:

- Странная у тебя, энергетика. У меня мурашки по коже.

Беседа постепенно затухает, то ли мы привыкаем к присутствию друг друга, то ли начавшийся футбольный матч с усилившимся фоном комментариев рядом выталкивает нас в другое пространство, я заказываю по её рекомендации виски Jameson для себя и мартини со спрайтом для неё. Конец встречи комкается, и я предлагаю выйти.

Мы идём по ночному городу. При её росте, да и ещё на шпильках в 8-10 сантиметров, она почти на голову выше меня. Возможно, это со стороны должно быть смешно, но и ей, и мне похуй. По дороге, на тёмной стороне улицы, пытаюсь поцеловать её. Она убирает губы. Я приношу свои извинения:

- Извини, есть вещи, которые я просто обязан попытаться сделать, потому, что роли заранее распределены: и моя попытка сократить это расстояние, и твоя попытка сохранить её. Не обижайся.

Дальше я уже иду со спокойной, вернее с успокоившейся совестью. Мы гуляем ещё немного, и откуда мне знать, что за внешним равнодушием, внутри у неё происходят сильные толчки. Об этом я догадался позже, а пока это спокойная, развязная и отстранённая девушка.

- Уже поздно, я хочу вызвать такси для тебя - говорю я.
- Ты хочешь спать?
- Поздно уже, - меня вдруг пронимает догадка, что она хочет остаться. - Ты хочешь остаться?
- Мне просто надо позвонить и предупредить коллег.

Она остаётся эту ночь со мной. И эта ночь стала ночью признаний. С её стороны. Но вовсе не секса, хотя мы провели эту ночь в одной постели. Даже если вы все будете смеяться надо мной.