Момент своего рождения я, конечно, не помню. В природе существуют отдельные индивидуумы, утверждающие, что помнят своё рождение и некоторые моменты очень раннего детства. К сожалению или к счастью я к таковым не отношусь. Поэтому в этой части своей биографии я не ручаюсь за абсолютную точность своего повествования и заранее прошу относиться с пониманием ко всем лирическим отступлениям и домыслам.



В 22 часа 45 минут по Московскому времени 9 апреля 1963 года почти полная луна безмолвно висела в южной части небосвода в созвездии Девы. Чуть ниже и левее Луны в созвездии Весов холодно отсвечивал Нептун. Уран мрачно висел правее от Луны в созвездии Льва. А Марс краснел на юго-западе в созвездии Рака. На небе не было ни облачка, воздух был чист и прозрачен, мириады звезд привычно излучали свой далекий свет. И вдруг в роддоме небольшого советского городка, расположенного на улице с очаровательным названием "Улица Роз", раздался звонкий детский крик, известивший о появлении на свет очередного человечка весом 3 кг 75 г и ростом 57 см. Не знаю, как по научному называется плёнка, покрывающая младенца, но в народе говорят, что родился "в рубашке". Кроме этого врачи сказали:"Космонавт", - так как рука шла вперёд вместе с головой. Мама чувствовала себя хорошо.

Мне было глубоко безразлично, как меня назовут, поэтому не принимал активного участия во всех тех дискуссиях, когда обсуждались различные варианты моего будущего имени. Окончательную точку в этом вопросе поставил мой прадед по материнской линии, в честь которого меня и назвали, до сих пор сожалею, лично с ним не был знаком. Имя оказалось как обычное имя, особых неудобств с ним не испытывал, хотя довольно часто так называют котов, поросят, верблюдов. Существует много разных гороскопов и толкователей имен, в которых каждому имени навязывают какие-то определенные черты характера, чуть ли не предсказывают судьбу, но я как-то скептически отношусь ко всей этой беллетристике. Для меня не столько важно, как зовут человека, а больше важен он сам, его поступки, дела, мысли. Хотя, чего скрывать, бывают имена красивые и бывают очень красивые. Но это уже сродни искусству – на вкус и цвет товарищей нет. Одного моего друга зовут Курбан - Магомед Байрам - Алиевич, а мы его звали Костей (до сих пор не могу вспомнить, откуда взялось такое имя), и он сначала очень обижался, но потом понял, что бороться с нами бесполезно и привык. Я это к тому, что большинство людей очень гордятся своим именем и болезненно относятся к тому, что кто-то сознательно или не сознательно допускает ошибки в произношении или написании. Другим безразлично как их называют (но возможно, что это видимое безразличие). А какая информативность зачастую скрывается в кличках, которыми нас награждают. Это обычно начинается со школьных времен и продолжается почти всегда и в основном в коллективах. Сейчас попробую припомнить все свои клички, которыми когда-то меня называли и которые прижились хотя бы на полгода. Не могу сказать, много их оказалось или мало, но это все, какие были: Угрюм (в школе), Глист (в одном из дворов), Пушкин (на первых курсах техникума), Урий (на последних курсах техникума), Грузин (на практике), Варан (в училище). Вот вроде бы и всё про моё название.

В первые дни кроме груди своей мамы я больше ничего и не различал. Наверное, это еще с тех пор у меня осталось такое трепетное отношение к женской груди. Чуть позже мои глазки начали различать и другие предметы. Маленькие ручки жадно тянулись ко всему тому, что меня окружало. Всё хотелось потрогать и попробовать. Дни пролетели незаметно, и вскоре из роддома нас с мамой забирал папа. Был огромный букет роз (по моему, неплохо звучит: "букет розовых роз на улице роз"), а потом на такси поехали домой. Жили мы тогда на улице Комсомольской в одноэтажном доме, в котором помимо нас жило еще семь семей. Рядом, метрах в пятидесяти, проходила железная дорога, поэтому стук колёс я впитал еще с молоком своей мамы, может быть, это и повлияло на выбор моей первой профессии. Дом располагался в очень живописном месте (что и говорить, места у нас все живописные), он и до сих пор там стоит. Представьте себе два поросших леском холма, кусок железной дороги, который с обеих сторон обрамлялся тоннелями, море зелени, цветов… - красота. Жалко, что не получается у меня пока красиво природу описывать, надо будет у Бианки поучиться. Перед глазами вижу, а выстроить предложение красиво не могу – слова не складываются. Буду в отпуске, обязательно сфотографирую и попробую поупражняться.

Пора остановиться на составе семьи. Жили мы в квартире впятером: папа, мама, бабушка Шура (папина мама), дядя Толя (папин брат) и я. Время неумолимо отмеряло свои отрезки, я рос. Постепенно, в соответствии с заложенной в ДНК программой формировались нужные органы, цепочки нейронов упорно формировали нечто подобие мозга. И пока природа неспешно делала свои дела, что я смутно помню, есть смысл немного рассказать про родителей. Отец родом из Кировской области, мама с Кубани. Они познакомились, когда работали проводниками на железной дороге. До свадьбы они были знакомы почти два года, справили свадьбу, и через девять месяцев я появился не свет. В том доме у железной дороги мы прожили не больше года, а вскоре папе выделили от работы жилплощадь и мы переехали в трехкомнатную квартиру в новом панельном доме (они быстро получили свое имя – "хрущевки"). Наш новый дом находился в отличном месте на улице Воровского в самом центре нашего городка. До рынка и до вокзала не больше десяти минут ходьбы. Детский садик был в пятнадцати метрах от дома, но я его не посещал, так как моим воспитанием занималась бабушка Шура и немного улица. Я смутно помню бабушку, она умерла, когда мне не было и четырех лет. Также не было у меня и каких-либо выдающихся памятных вех в этот период. Все было очень буднично и просто: сон, еда, игры с мальчишками на свежем воздухе. Хотя было несколько событий, которые иногда всплывают в памяти, как отрывки из старого фильма, вот только без звука. Одно из них – это пожар в деревянном доме, который располагался почти напротив нашего. Я тогда наблюдал из окна, прижавшись носом к оконному стеклу, и до сих пор помню те огромные языки пламени, которые безжалостно пожирали беззащитный дом. Даже приехавшие пожарные не смогли победить пламя – дом сгорел дотла. Второе яркое событие произошло вскоре после первого. Вдоль нашей улицы росли пирамидальные тополя. Это были такие красавцы, которые запросто вырастали выше пятиэтажного дома. И вот когда город стал застраиваться "хрущевками", то эти тополя стали спиливать. Странно, но эти работы почему-то проводились ночью. Вот и напротив нашего дома решили возвести очередные "хрущевки". А теперь представьте: жаркое лето, душная ночь, окна нараспашку, гнусный визг бензопилы, выкрики рабочих, треск ломающихся деревьев – неприятное зрелище. У меня слезы текли, когда я смотрел на этих падающих красавцев - великанов. Когда на следующий день мы с пацанами бегали по улице среди ветвей, то многие тоже признались, что плакали, когда смотрели, как валять деревья.

Первое яркое событие в моей жизни свершилось 3 мая 1967 года – мне "подарили" сестричку. Назвали ее Ириной. Штатной нянькой назначили меня, поэтому занимался с ней постоянно пока не пошел в школу. Ближайшей от нас была средняя школа №4, поэтому я был записан в неё, и 1 сентября 1970 года стал первоклашкой. До сих пор помню свою первую учительницу Евдокию Григорьевну Кравченко. Как жалко, что мои дети сейчас не помнят имен своих первых учителей, а ведь это о многом говорит. Что-то не так стало в нашей новой системе образования, да и не только в ней. Ну да ладно, оставим данный вопрос на рассмотрение историкам. Так вот, много позже, когда я уже учился в училище и приехал к родителям в отпуск со своей будущей женой, провожая кого-то на вокзале, встретил на перроне Евдокию Григорьевну. Как же мне было приятно, когда она меня узнала, а я даже не успел представиться. А ведь, сколько у нее было таких балбесов как я. Постояли, поговорили, вспоминая школьные годы. Я, конечно, представил ей свою невесту. Помню, как Евдокия Григорьевна внимательно так посмотрела на нее, а потом негромко сказала: "Вась, женись, не пожалеешь". Может быть, это тоже сыграло свою роль в принятии окончательного решения по этому вопросу, но к этому еще вернусь позже.

Что-то я опять отвлекся от школьных лет. Впрочем, про школу вспоминать не так уж и легко как кажется. Тогда еще сознание не было структурировано, я еще не знал, что надо будет помнить в будущем, а что нет, поэтому все в памяти скомкано и разбросано. Чтобы всё восстановить досконально, необходимо потратить уйму времени, а хочется всегда всего и сразу. Но из-за этого сумбура я еще не единожды буду возвращаться к школьным годам, а может так даже интереснее окажется.

В школе я ничем особенным не выделялся среди однокашников, разве что успеваемостью. Нет, не подумайте, что был зубрилой – отличником, были для этой цели и более достойные. Хотя первые четыре класса действительно был отличником, а на доске почета моя фотография висела большую часть школьных лет (это так, почти хвастаюсь). Просто учеба давалась как-то подозрительно легко, поэтому свободного времени было достаточно, а дома сидеть не любил – старался больше времени проводить на свежем воздухе, благо тогда он еще был свежим. Никак не могу припомнить, когда научился плавать: до школы или позже. Но больше склоняюсь, что до школы. А произошло это так:

Родители в один из выходных дней поехали с друзьями на пикник, конечно же взяли и нас. Расположилась вся компания на косе, с одной стороны море, а с другой - речка (название не помню, но место показать могу). Я был назначен старшим по присмотру за Иркой, мне, конечно, это быстро надоело, и я решил посвятить время изучению речного дна, в море без присмотра меня не пускали, а в речку, так как она была не глубокой – пожалуйста (не мог же я тогда знать, что в речках бывают ямы). Отлично помню, что на моей голове тогда была белая кепка с козырьком. Так вот хожу я по речке, хожу, что-то пытаюсь там разглядывать, собираю камешки и стекляшки, как вдруг куда-то проваливаюсь. Первой мыслью было заорать, но когда увидел пузыри изо рта, то понял, что это не есть правильное решение. Посмотрел вверх и увидел свою кепку, плывущую на поверхности речки по течению. И так мне не захотелось ее упускать, что я начал судорожно работать руками и ногами, пытаясь дотянуться до своей кепки, и… поплыл. Кепку я поймал. Какая же противная речная вода, это сейчас привык к пресной воде, а раньше даже глотать не мог, когда плавал. А сколько морской нахлебался… не один десяток литров, наверное. После этого подошел к родителям и радостно доложил, что научился плавать. Папа с мамой, конечно, обрадовались (я им намного позже рассказал, как я учился плавать), но сразу не поверили. Я сразу же продемонстрировать им свои способности в умении держаться на воде, получил одобрение и всё оставшиеся время пока продолжался пикник не вылезал из воды, но уже не ходил, а плавал. Все-таки вода – это прекрасная стихия… Чтобы мы делали, не будь ее. Не зря ученые утверждают, что все живое вышло из воды. Как прекрасно плавать в воде, не чувствую тяжести своего веса, который мы постоянно ощущаем, находясь на суше. Завидую дельфинам.

Средняя школа № 4 располагалась на улице Набережной (не могу представить того идиота, который предложил изменить такое прекрасное название на улицу Конституции СССР, а уж тех придурков, которые это утвердили в доме глухонемых даже и представлять не хочу), вдоль которой течет река, название которой и легло в наименование города. До речки было не более пятидесяти метров, достаточно было перейти улицу и ты уже на набережной речки. Мы часто злоупотребляли этим, бегая на переменах кормить чаек. Как грациозно они хватают на лету кусочки хлеба, которые мы им бросали. И все это происходило под шум водопадиков (точнее я бы назвал их порогами, но водопадик звучит красивей), которых было немало на нашей речке. Мы могли долго смотреть на этих галдящих пернатых и поэтому нередко опаздывали на уроки. Когда Евдокия Григорьевна спрашивала, что за причина заставила нас не вовремя прийти на урок, мы говорили, что кормили чаек, а она только улыбалась в ответ. Мы же, обманщики, часто впоследствии стали пользоваться этим и, ссылаясь на кормление чаек, прикрывали свои опоздания (раза три этим приемом пользовался и я – каюсь…). А еще рядом со школой располагался центральный рынок. Чего там только не было… А какие булочки, пирожные и прочие вкуснятины там продавали – пальчики оближешь. Вот там я и тратил все свои карманные деньги, которыми меня снабжали родители и те, которые иногда удавалось выиграть в "трясучку" или "стеночку". Для непосвященных сделаю небольшое лирическое отступление:
"Трясучка" – азартная игра на деньги. Правила игры очень простые. Играют двое, жеребьевкой определяется, кто трясет (загадывали "орел" или "решку", подбрасывали монету, и кто угадывает – тот и трясет), каждый доставал по монете одинакового достоинства (можно несколько) и помещал их в ладонь разыгрывающего (одна вверх "орлом", а другая вверх "решкой"). Затем разыгрывающий накрывал ладонь с монетами другой рукой ладонью вниз, образуя замкнутый объем, и начинал энергично трясти монеты в ладонях так, чтобы слышен был их звон. Другой должен сказать: "Стоп", и добавить "орел" или "решка". После того, как трясущий услышит слово "Стоп", он обязан прекратить встряхивание монет и зажать их плотно между ладонями, держа ладони параллельно поверхности пола. А после того как будет произнесено "орел" или "решка", то он должен приподнять верхнюю руку и тогда говоривший имеет право забрать те монеты, которые лежат кверху тем, что было названо им после слова "стоп". В основном играли по мелочи: по 5-10 копеек. Но иногда в азарте доходили и до рублей. Напомню, что за 3 копейки в то время можно было купить стакан газировки с сиропом, булочки стоили от 4 до 8 копеек, молочный коктейль – 9 копеек, булка серого хлеба – 16 копеек, пирожное полноразмерное – 22 копейки.
"Стеночка" – азартная игра на деньги. Мне она нравилась меньше, так как для того чтобы в нее играть необходима была стена и ровный пол. Смысл игры заключался в том, чтобы кидая монету в стенку добиться того, чтобы она отскочила и попала на монету противника.


(если интересно - продолжу)