начинаю публикациею поэмы-цикла "славяне". отрывки из нее ранее публиковались, о ней много говорили мои читатели, когда я была на радио в прямом эфире. мне приятно, что оценивают ее высоко. 
ПОЭМА- ЦИКЛ «СЛАВЯНЕ»
ЦВЕТОЧНАЯ СТРАНА
В чаще волшебной, в зеркальном затоне,
Словно кусочек полночной звезды,
Желтая жизнь поселилась в бутоне
Юной кувшинки - сестрицы воды.
Розовым запахом дышит шиповник,
Тихо целуя росу на кустах,
Словно неопытный нежный любовник,
Сердце сжимает в своих лепестках.
Небо застыло с невольным укором -
Как голубые луга хороши ! -
От глубины василькового взора,
От чистоты васильковой души.
Что это ? Может, церквушка лесная ? -
Прелести хрупкой немного стыдясь,
Звоном лиловым весь лес оглашая,
Сто колокольчиков радуют глаз.
Нету здесь церкви, икон и пророков,
Не пролилась здесь священная кровь.
В каждом листочке - дыхание бога,
В каждой травинке - добро и любовь.
Нет тут закона. Лишь вечная юность
Правит невинной цветочной страной.
Чтобы понять ее тайную мудрость,
Надо быть радугой или луной.
Королева русалок
Искупаться в любовной реке
И почувствовать жемчуг в руке
Может в полночь сложившая стих
Королева русалок нагих.
Может тело отдать всем подряд,
Не снимая роскошный наряд
Из чешуйчатых бус на груди,
Шлейфа лилий и звезд позади.
Разве жалко ей сладкой любви? –
Кто угодно ее позови.
Ведь для этого в небе луна,
Ведь для этого в мире весна.
И звенит ее розовый смех,
Серебрится и радует всех.
И бесхитростно манят глаза,
И с улыбкой глядят небеса.
Но недолго ей птицею петь:
Словно клетка, рыбацкая сеть,
Как секира, весло над водой,
И рыбак красоты неземной.
Но, добычу свою разглядев,
Он поймет, что из тысячи дев
Он такой никогда не найдет.
Он сегодня домой не пойдет.
Будет жаркая-жаркая ночь,
И полюбит озерная дочь
Посреди предрассветной тиши
Всею силой природной души.
И стекутся кувшинки, дивясь
На русалочью нежность и страсть.
И с утра соловьиная трель
Не спугнет в камышах колыбель.
Но на зорьке русалочий крик
Целый лес испугает на миг –
Неподвижно застынет тоска
В охладевших губах рыбака.
Содрогнется медлительный плес
От безумных девических слез,
И заплачут навзрыд небеса –
Это летняя будет гроза.
Ундина
Дикарка с глазами серны,
Царица на берегу.
Она не бывает верной
Ни князю, ни рыбаку.
Диковинка темной глуби,
Под вечер кого-то ждет,
Всю ночь исступленно любит,
А утром без слов уйдет.
Счастливая, на рассвете
Потухшей молясь звезде,
Мечтает о скором лете
С кувшинками на воде.
И снится ей утром свежим,
Как дивно цветет земля,
Как волны осоку нежат
Под пение соловья.
Она влюблена в кого-то,
От радости чуть дыша.
Живет на ветру полета
Речная ее душа.
Но завтра же страстью бурной
С другим изойдет она.
Лишь струям воды лазурной
Она навсегда верна.
Зачем же боятся жены
Красы ее неземной? –
Мужья из лесного лона
Уже не придут домой.
Ведь в ласке, безумно сладкой,
И девственной, как весна,
Такая живет загадка,
Что сводит навек с ума.
Славянская пастораль
Мы считали овец на зеленых лугах,
Мы мечтали о сладких и радостных снах,
Но луна напоила вином целый мир,
Подливая нам в чаши весны эликсир.
И без сна и покоя плескался в воде
Призрак вечной мечты на далекой звезде.
Ароматы цветов будоражили кровь,
И невинно восток что-то пел про любовь.
Мы понять не могли, для чего журавлям
Их любовные ласки, не нужные нам?
Разве мало влюбленным резвиться и петь,
И, прижавшись друг к другу, на небо глядеть?
Сладострастно шепча, нас манили кусты,
Но мы были настолько нежны и чисты,
Что не стали судить подгулявших бродяг,
Что в бесстыдном экстазе скатились в овраг.
Мы дивились: быть может, и это любовь?
Но наполнила нас эта странная новь…
И стыдливый и робкий, как девственный страх,
Поцелуй на мгновенье застыл на губах.
* * *
Как плачет солнце ненароком,
Звеня капелью под окном,
Как бьется в зареве востока,
Как будто сто сердец в одном, -
Земля не ведает. Уснула
В объятьях ласковых лучей.
Еще одна зима минула
С седыми вьюгами ночей.
Вздыхает сладко и устало
Земли разнеженная плоть,
Напоена водою талой,
Как хлеба свежего ломоть.
Ей близость солнца – это счастье –
Испить на вкус его огня.
И шепчет, пьяная от счастья:
«Возьми меня, люби меня!»
И, истекая желтой кровью,
Что вечно льется в мед полей,
Оно горит такой любовью,
Что не знакома на земле.
Но кто и где ему ответит
Такой бескрайней бездной чувств?
И не найти на белом свете
Вторых таких же пылких уст.
Его судьба – на водостоке
Невинно плакать день за днем
И вечно богом одиноким
Царить на небе голубом.
Цветок
Для цветка весь мир иной:
Вырос колос до небес.
Он упругий, налитой,
Он тяжелый, словно крест.
Как на тысяче крестов,
Тяжко стынет плоть полей.
Цвета выцветших холстов
Пыль клубится по земле.
Просят влаги столько дней
И ни жить, ни умереть
Иглы высохших корней
Не дают земной коре.
Благо, сжалился восток
И пролил воды черпак.
И запел, звеня, цветок,
Уродившийся сорняк.
Для чего ты вырос? Зря…
Связки зерен хлеб несут,
Но ни звезды, ни заря
Их от жажды не спасут.
Соловьиною мечтой,
Словно легкий мотылек,
Бесполезной красотой
Полон каждый лепесток.
Ты не нужен… Как поэт,
Что витает в облаках,
В годы голода и бед,
Где над миром – смерть и страх.
Превратят тебя во прах
Острым лезвием косы
И сотрут навек в снопах,
Не поняв твоей красы.
Берендеево царство
Золотое царство Берендея –
В море солнца утонувший край.
Он цветет, дыша и зеленея, -
Васильково-яблоневый рай.
Кружева бревенчатого мира
Заливают пеньем соловьи,
И живет загадочная лира
В самом сердце варварской земли.
На юнцов с льняными волосами,
Не познав желание и страсть,
Голубыми чистыми глазами
Смотрят девы, старших не таясь.
Веселят на свадьбах многолюдных
Гусляры мудреным языком,
И сосцы рожениц полногрудых
Истекают сладким молоком.
Как дубочки, детки подрастают –
Бей их ветер, поливай их дождь! –
Сеют просо, игры затевают,
Хорошеют. Глаз не отведешь!
Кто-то умер в самом раннем детстве,
Кто при родах, взяв с собою мать,
А кому-то – никуда не деться –
Доведется старость испытать.
Смерть так смерть – без горя и печали.
Разве хочет, бывший молодым
Богатырь с могучими плечами
Стать когда-то слабым и седым?
И безгрешно любятся, как птицы,
В теплоте слежавшихся стогов…
И никто, как в детстве, не боится
Деревянных идолов-богов.
И сплетает с мудростью невинность
Берендея добрая рука.
Это сказка… Или божья милость…
Золотые, чудные века.
* * *
Красные девицы сеяли просо.
Ноги босые, тяжелые косы,
Сильные руки, округлые бедра,
Смуглые лица – на улице ведро.
Прятали взгляд, улыбаясь украдкой –
Ночью с желанным на озере сладко.
Надо отваром любовным умыться,
Бровь очернить, в серебро нарядиться.
Юные женщины сеяли просо.
Лентою с бляхой украшены косы.
Каждый часок на траве отдыхали,
В сладком предчувствии томно вздыхали.
Отяжелело огромное брюхо.
Надо рожать, только хватит ли духу?
Где и когда? А на то божья воля –
Может быть, дома, а может быть, в поле.
Вдовы безмужние сеяли просо.
Спины натружены, с проседью косы.
Зрелые губы не помнят мужчину,
Ветками ив под глазами морщины.
Думала думушку каждая баба:
Дети уж выросли. Снова могла бы
Выносить новых, привычно, без муки.
Тело, как груша, что просится в руки.
Старые женщины сеяли просо.
Груди обвисшие, белые косы.
Высохла плоть, догорели желанья,
Кости да тлен под холщевою тканью.
В блеклых глазах – ни луча, ни слезинки.
Черные вены бескровны, как льдинки.
Снилось им то, как чисты, что березы,
Красные девицы сеяли просо.
* * *
Поле боя расцвело
Черепами и костями…
Сколько лет с тех пор прошло,
Как незваными гостями
Люди страшные пришли
И железными руками
Все, что видели, смели
И погибли в битве сами.
И кровавою рекой,
Молодой и быстротечной,
Омывался их покой,
Преждевременный и вечный.
Потонули в море слез,
Что бессильны перед роком,
Пряди выдранных волос,
Поседевших раньше срока.
Затерялась злая весть
В посевных, дождях и стужах,
Но, кипя, варилась месть
В ядовитых вдовьих душах.
Знает сын, и знает мать:
Век у воина короткий,
Но учились воевать
Подраставшие сиротки.
Скоро ворогу грядет
Встреча с грозными гостями,
Поле боя расцветет
Черепами и костями.
продолжение следует. ваша ольга в.