Лежит Андерсен на пляже, жарко ему. Вдруг слышит приятный такой голос: «Александр, хочешь пива, холодного?» «Хочу» - говорит он, и пиво перед ним появилось. И снова голос: «А хочешь машину, Мерседес Бенц?» «Угу» - ответил тот, глядь, машина откуда-то взялась. «Слушай, а хочешь...» «Секундочку» - перебил Андерсен, - «А кто ты? Господь Бог?» «Нет, друг мой, я белая горячка».


Приходят к Интегре Виктория и Алукард и сообщают: «Наш особняк окружён упырями братьев Валентайн.»
«В гробу я видела их упырей!» - отвечает Интегра.
«Да не в гробу, а ИЗ гроба!» - уточняет Алукард.

- Алукард, тебя когда-нибудь машина сбивала?
- Да…
- Ну и как?
- Насмерть…
- А,- ну извини, что спросила…

Идут Алукард и Бернадотте по улице. Бернадотте говорит
-О, прикинь мне девушка только, что улыбнулась
-Да ладно, когда я тебя первый раз увидел, неделю смеялся.

- Ура! Мне наконец-то исполнилось 18 лет! Теперь я могу гулять с мальчиками, красить губы, ходить на каблуках!
- Шрёдингер, а может, не надо, а?..

Андерсон-Алукарду:
- Алукааард, лови меч!... Что молчишь? Поймал?

Сидит Интегра в ресторане, курит.С соседнего столика к ней обращается девушка:
-Извините, не могли бы вы перестать курить? Меня ваша сигара очень раздражает.
Интегра, затягиваясь:
-Меня она вообще убивает.

Бернадотте:
Сейчас я научу вас делать коктейль «Три поросёнка».
Берём ящик пива и приглашаем двух друзей...

Помирает Интегрин папа, диктует завещание:
-Интегра, тебе я оставляю 500 тысяч, Ричард-тебе 200, Уолтеру за верную службу-50...
Вдруг замолкает и задумывается.
-Осталось только придумать, где я возьму столько денег...

Алукард спрашивает Интегру:
-Нам дворецкий нужен?
-Нет.
-А зачем же тогда мы его держим?

Виктория-Интегре:
-Как Вы можете драться, если носите очки?
-А у меня память хорошая!

Разговаривают две заядлых курильщицы- Зорин Блиц и Интегра. Перебивая друг друга клянут пагубную привычку.
Зорин:
-Табакокурение так деформирует голос, так меняет его тон!
Интегра:
-Точно! Послушала бы ты Уолтера, когда я роняю пепел на ковер!

Алукард в гостях у любовницы.Звонок в дверь. Алукард быстро прячется в шкаф. Врывается разьярённый муж и с криком: «Я знаю, что у тебя кто-то есть!» открывает дверь шкафа.
Алукард, насмешливо.
-Ну что, нашёл?
Муж, смиренно.
-Нет, пойду ещё на кухне посмотрю.

Бернадотте на посту.
-Стой, кто идёт? Скажи пароль!
-Пароль.
-Проходи.

Бернадотте на посту.
-Стой, кто идёт? Стрелять буду!
-Стою.
-Стреляю.

-Вы слышали новость? Алукард руку сломал!
-Правда? И кому же?

Бернадотте сдает экзамен по военной медицине.
Экзаменатор:
-Итак, Бернадотте. Представьте ситуацию: вашему боевому товарищу оторвало ногу. Ваши действия по оказанию помощи?
Бернадотте:
-Пристрелить...

Бернадотте отчитывает солдата.
-Рядовой, утвердительный ответ командиру в армии должен звучать: «Так точно». Вам ясно?
-Ага.
*Ой тяжалооооо*

я только, что встала и опять катаюсь по полу...

Ночьная_волчица, хихихи... Ну что... ещё порция хорошего настроения:
К Бернадотте подходит солдат.
-Товарищ лейтенант, у нас в роте «голубые» завелись.
-Откуда ты знаешь?
-А у меня косметичку кто-то спёр.

Бернадотте сидит в кабинете.Звонок телефона.
-Товарищ лейтенант, вы дурак!
-Кто это говорит?
-Все говорят.

Группа новобранцев прибыла на стрельбище. Бернадотте приказал установить мишени на расстоянии одного километра. Никто не задел даже края мишени. Бернадотте распорядился уменьшить расстояние до 800 метров. Все снова дружно промазали. Бернадотте продолжал сокращать расстояние до тех пор, пока оно стало не больше 30 метров. Солдаты продолжали мазать. Бернадотте потрял терпение.
-Примкнуть штыки! Вперед на мишени! Это ваш последний шанс.

Гуляют Уолтер и Интегра.
Уолтер, глядя вдаль:
-Леди Интегра, а Виктория курит?
-??? Нет.
-Значит это наш особняк горит.

Интегра: Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт!
Давайте выпьем за бессмертие!

Сидят в лодке на середине реки Андерсен, Хейнкель и Максвелл, ловят рыбу.Кончился у них хлеб. Андерсен встал и говорит: «Я служитель Божий, я схожу за хлебом.» Перешагнул через борт лодки, по воде вышел на берег, купил хлеба, по воде вернулся назад. Никто ничего не сказал. Сидят, ловят рыбу.
Кончилась у них наживка. Хейнкель встала и говорит: «Я служитель католической церкви, я схожу за наживкой. По воде вышла, накопала червей и по воде пришла обратно.Никто опять ничего не сказал.
Кончилась у них вода. Максвелл подумал и говорит: «Я служитель Римской католической церкви, принесу воду.»
Перешагнул через борт лодки и топором пошёл ко дну.
Хейнкель говорит Андерсену: «Святой отец, может быть надо было сказать ему, где находятся камни?»

Интегра у доктора.
-Сэр, мне нужно бросить курить?
-Нет, вам уже поздно.

Алукард у доктора.
-Больной, вы мучаетесь кошмарами?
-Нет, я ими наслаждаюсь!

Пип в аптеке:
-Мне нужен горчичный пластырь.
-Горчичного нет, возьмёте с майонезом?

Идёт Алукард по кладбищу, слышит крики : «Ура! Браво!»
Тихо офигевает, подходит, видит-13 Дивизион бухает, дискотека, танцы, и два замученых могильщика стоят.
Алукард: А чё тут такое?
Могильщики, со вздохом: Вчера Энрико Максвелл умер, так мы его сегодня десятый раз на бис закапываем.

Встречаются Виктория и Ян.
Ян: оп-па, ты прикинь, у нас Криг шизнулся, сам с собой базарит!
Виктория: Наша Интегра тоже, только она этого не понимает. Она думает, что мы её слушаем.

*Мама... ещё слово и я взорвусь*

Интегра и Максвел поспорили- у кого в организации бойцы самые умные, и решили устроить Алукарду и Андерсену тест на IQ.
Позвали препода математики,отправили бойцов к нему, сами сидят, чай пьют.
Максвелл Интегре предлагает, мол, пока ребята задачки решают, давайте прогуляемся. Идут по парку, смотрят- Алукард сидит, землю роет.
Интегра: Алукард??? Ты чё делаешь?
Алукард: Корень квадратный ищу.
Максвелл: А Александр где?
Алукард: А ему задали одночлен на многочлен разделить, он плачет и святой клинок точит.

Вопрос к Виктории:
-Это у вас короткая юбка или широкий пояс?

Алукард-Андерсену:
Я пришёл к тебе с приветом, утюгом и пистолетом!

Едут в поезде Виктория, Интегра, Пип, Алукард и Андерсен.
Заезжает поезд в тоннель, раздается звук поцелуя, а за ним звук удара.
Виктория думает:
Вот хозяйке повезло, меня бы кто поцеловал...
Интегра думает:
Ничего сявятого для них нет, целуются в общественных местах, одно слово...МОЛОДЁЖЬ!!!
Пип думает:
Ещё раз в тоннель заедем - опять поцелую!
Алукард думает:
Ещё раз поцелует- опять врежу!
Андерсен думает:
Ещё раз врежут- выйду на следующей остановке...

Боевое задание.
Бернадотте:
Брось, солдат, всё равно не донесёшь...-шмяк!- -Да не меня, идиот, рацию!

Бернадотте:
Я матом не ругаюсь, я им разговариваю.

Главное правило солдата Хеллсинга.
Тяжело в мучении- легко в раю.

Максвелл и Хеллсинг сидят в ресторане, разговаривают о работе, о политике и т.д.
Энрико в течении часа сидит, слушает Интегру, зевает.
-Леди, не могу понять, или мне с вами скучно, или мне с вами спать хочется.

Бернадотте даёт объявление в газету.
«Сниму квартиру с телефоном, радаром, ядерной установкой...»

*Ну вот - я мяско*

Бернадотте распекает солдата:
- Рядовой, вы вернулись вчера в казарму пьяный в стельку,
да еще толкали впереди себя украденную тачку!
- Так точно!
- Марш под арест!
- Так точно! Но, может быть, вы вспомните, что в этой тачке
находились вы!



Бернадотте солдатам, раньше положенного вернувшимся с зарядки:
- Эй вы, быстро п%#$%йте обратно!
Пришедшая на проверку Интегра:
-Капитан, зачем вы с ними так грубо...
Бернадотте:
- Товарищи солдаты, п%$chйте обратно... пожалуйста!


- Товарищ солдат, зачем вы идете в столовую с винтовкой?
- Товарищ капитан, я не хочу еще раз остаться без компота!


Бернадотте:
- Стой, кто идет?
- Свои, с бутылкой!
- Свои, проходи! Бутылка, стой!


Солдат в недоумении спрашивает у Бернадотте:
- Зачем мне изучать автомат? Служить-то буду поваром!
- Во - первых, штыком можно чистить картошку. А во - вторых, если
ты хреновый повар, автомат тебя спасет от гнева товарищей по
оружию.


Рип Ван Винкль проводит учения. Подходит к одному из солдат.
- Как ты будешь приветствовать Капитана?
- Если наш - подниму одну руку, если Бернадотте - две.



Жил-был упырь. И мог он питался он только кровью совершеннолетних девственниц. Долго он жил, помнил еще, как строили египетские пирамиды, как греки враждовали с персами, как пал Рим, как Алая роза воевала с Белой, как Наполеон двинул свою армию на Россию, и первую мировую войну он помнил, и вторую, в общем очень долго он жил. И уже в начале 21 века умер от страшного голода.


Бернадотте знакомится с девушкой:
- Я - вообще ангел во плоти, просто крылья в стирке, нимб на
подзарядке.


Максвелл гнал машину по шоссе со скоростью сто километров в час. А рядом бежал Алукард, делая вид, что беззаботно прогуливается.

Максвелл назначает Интегре встречу для переговоров.
-Давайте встретимся на закате на набережной Темзы.
-Давайте. Я буду прогуливаться со своей собачкой, - сказала Интегра и, покозившись на Алукарда, зловеще улыбнулась.

На вопрос: «Кого бы вы хотели убить», Алукард не ответил не из вежливости, просто боялся кого-нибудь пропустить.

Сидят Инкогнито и Виктория Серас.
Ин.-На вам мух.
ВС.-Не на вам, а на вас.
Ин.-Уже на мну?
ВС.-Не на мну, а на мне.
Ин.-Уже на вам? Какой наглый мух.
_________________________________

Алукард загадывает Александру загадки.
Алук.- Две палочки, а по бокам нолики?
Алек.- *подумал* Не знаю, колись.
Алук.- ножницы. А теперь отгадай.
Без окон, без дверей, полна горница людей?
Алек.- *Полчаса думал* Ну не знаю, сдаюсь Алукард.
Алук.- Ну ты и дурак, это огурец.
Александр пошел рассказывать загадки свещенникам.
Слушайте какую мне Алукард загадку загадал.
Алек.- Без окон, без дверей, полна жопа огурцов?
Св.- Ты чё Алекс, ерунда какаято выходит.
Алек.- Вот и я говорю, а Алукард говорит, Ножницы.

*Читает последний анегдот в записи и медленно сползает под стол... Ахаха!!!*

Ржунимагу...

Ещё. Не анекдот, но тоже....*взято с какого-то сообщества*



– Не поняла… – протянула Интегра.
– Что-то интересное, маста? – за ее плечом возник Алукард.
Она показала ему письмо с королевским гербом. В нем, черным по белому, было написано, что такого-то числа сама Королева прибудет в резиденцию Хеллсингов, чтобы посмотреть сказку Золушка в исполнении… разумеется, в исполнении верных слуг Ее Величества.
– Офигеть! – радостно высказался Алукард, порадовавшись про себя, что у него-то, в отличии от некоторых, чисто эпизодическая роль. Правда, фея-крестная… м-да…
Почуяв неладное, пришла Виктория, волоча за собой «Халукон» – она как раз собиралась преподать Бернадотте несколько уроков снайперской стрельбы без оптического прицела.
– Что случилось, маста? – протянула она, глазами преданной собаки поедая Алукарда.
Тот сунул ей под нос письмо.
Прочитав его два раза, девушка выпучила глаза на Интегру:
– Интегра-сама… вы… ой… я… как… Мастаааа!!!
– Да, я! – рявкнула Интегра, которой доверили роль Принца.
Серас, соответственно, оказалась Золушкой.
– Эй, Серас, ау!!! – кричал где-то Бернадотте, с нетерпением ожидая мастер-класса.
– Я, пожалуй… пойду… – промямлила она, пятясь к выходу.
– Стоять! – скомандовал Алукард.
Серас мгновенно вытянулась во фрунт, отдала честь и гаркнула:
– Так точно, маста!
И осталась стоять, прижимая к себе базуку.
Открылась дверь, в кабинет начальницы прошествовал Вальтер, ведя за собой остальных участников этого бреда, сиречь: Андерсона в роли мачехи, братьев Валентайн в роли сестер Золушки и Бернадотте, которому досталась относительно нормальная роль королевского гонца. Сам Вальтер, судя по королевскому посланию, был Королем.
Все еще раз ознакомились с королевской волей.
– Вот блин! – высказался Ян. – №%#$@^**% нас!
И тут же получил по шее.
– Не смей так высказываться о Ее Величестве! – гаркнула злобная Интегра.
– Я так полагаю, нам надо отрепетировать, – внес предложение Вальтер.
Как ни странно, но он остался жив…

Темный зал замка Хеллсингов. Идут последние приготовления к представлению. Королева вот-вот прибудет. Расставлены декорации, репетиции проведены, только…
– Нет, нет, нет! – визжал Ян, отбиваясь от горничных, пытавшихся облачить его в прелестное синенькое платьице с пышными юбками и глубоким декольте – оно осталось Интегре в наследство от бабушки. – Я ни за что это не надену!
В стороне молча облачался в точно такое же, только бежевое, платье Юнг. Высоко вздернув подбородок, отвернувшись и пытаясь не реагировать на подколки Бернадотте.
– Маста, ну пожаааалуйста! – Серас, одетая в миленькое розовое платьице (в котором ее необъятный бюст смотрелся очень даже ничего), на коленях стояла перед Алукардом, протягивая ему наряд феи: длинное узкое платье с блестками, перчатки до середины предплечий, крылышки, корону и волшебную палочку.
– Ни за что! – отчеканил великий вампирохантер и отвернулся.
В зал, чеканя шаг, вошла Интегра в костюме королевского гвардейца. В зубах зажата привычная сигара – для вящего спокойствия.
Оглядев бардак, она скомандовала:
– Смирно!
Актеры вытянулись перед ней.
– А теперь, без скандалов, быстро… ОДЕЛИСЬ!!!

Истекли последние минуты. Сцена готова. Занавес вот-вот поднимется. В уголке устроился с микрофоном Максвелл – его пригласили озвучивать закадровый голос, остальные Искариоты готовились изображать массовку на балу.
– Пять, четыре, три, два, один… – отсчитал Вальтер – в горностаевой мантии и запасной короне Ее Величества – и махнул рукой: – Начали!
Бархатный занавес медленно раздвинулся, открывая сцену. На сцене изображена комната, обставленная там креслами, столиками, диванчиками, шкафчиками. Посередине стоит Серас с верной базукой на плече.
Хорошо поставленным голосом Максвелл начал рассказ:
– Давным-давно, в одном Королевстве жила-была девочка. Звали ее Серас. – полицейская заискивающе улыбается. – У нее не было мамы, но зато был любящий папа, – на бэкграунде мелькают фото безвременно почившего папы. – Они были счастливы. Но однажды папа решил, что его дочке плохо без мамы, и женился во второй раз. В их дом мачеха привела двух своих дочерей.
Тяжело бухнула дверь, и на сцене, гуськом, появились Андерсон в черной сутане с крестом на шее и ножичками, за ним – братья Валентайн в милых платьицах бабушки Хеллсинг. Запнувшись о подол, Ян грохнулся на пол, потянув за собой и братца.
Серас и Андерсон переглянулись с одинаковыми каплями.
– В общем, – подытожил Максвелл, – жили они… гм… счастливо. Пока, в один прекрасный день, не умер папа Серас. И тогда все стало очень плохо.
Андерсон многозначительно провел пальцем по горлу. Валентайны перестали ругаться и с нехорошими улыбочками потянули свое личное оружие. Серас попятилась, но тут же сориентировалась и навела на них базуку.
На сцене молчание.
– Гм… в общем, Серас поняла, что ее мачеха и сестры очень плохие люди и поругалась с ними. Но, не смотря на то, что папа оставил ей в наследство кое-какое оружие, их все-таки было больше. Поэтому Серас стала служанкой в собственном доме. Она вытирала пыль, пылесосила полы и мыла посуду. А мачеха и ее дочки бездельничали.
Друг друга сменяют сцены. Вот Серас с метелкой. Андерсон у камина точит ножики. Серас с пылесосом. Юнг заряжает пистолеты. Серас убирает посуду. Ян напивается. Серас молится на портрет Алукарда.
– Долго это длилось, или нет – неважно. Важно то, что однажды по всему Королевству объявили следующее…
На сцену выходит Бернадотте, заглядывает попутно в декольте Серас, показывает язык Валентайнам. В руках у него громадный свиток. Сам он одет герольдом.

Развернув послание, Пип зачитал:
– Король повелевает всему Королевству! Через два дня во дворце состоится бал, на котором принц выберет себе невесту! Приглашаются все незамужние девушки и женщины Королевства!
Закончив читать, он ушел.
Действие снова переносится в дом Золушки.
– Что, быть невестой этой #####! – кричит Ян, размахивая руками.
Из воздуха тут же возникает кулак Алукарда и обрушивается ему на голову.
Юнг выразился более дипломатично:
– Не пойду! И точка. В конце концов, я еще не прибил Алукарда!
На бэкграунде появляется огромная надпись: «Фиг тебе!» – и изображение известной комбинации пальцев.
– А… можно я пойду? – опасливо косясь на ножички священника, спросила Серас. – Я… ээ… красивая… молодая… незамужняя… девушка! – сказала она и обиженно покосилась на бэкграунд. Бэкграунд промолчал, напрочь игнорируя ее слова.
Зато заинтересовался Ян.
– Что, правда, целка? – нехорошо посверкивая глазками, спросил он, перебираясь поближе. – Тогда… – притянув девушку к себе, он что-то зашептал ей на ухо.
Зал с интересом следит, как Серас медленно краснеет.
– Извращенец! – заорала возмущенная до глубины души вампирша и тут же припечатала незадачливого поклонника своей базукой, замаскированной под швабру.
Бэкграунд соизволил разразиться «ХА ХА ХА».
Серас прочитала это, шмыгнула носом, села на пол и разревелась:
– Все… уроды!.... Ааааааааа!!!........никто… меня не… любиииит!!!.... вот…. Вот умру!.... назло!..... Аааааааа!.......
На всех присутствующих повисли капли.
– Хочешь, я тебя полюблю? – с надеждой предложил Ян.
– Отстань! – сквозь плач отрезала Серас. – Святой отец! – она устремила заплаканные глаза на свою последнюю надежду: – Прошу вас, защитите меня! От этих… извращенцев!!!
– Не плачь, дитя мое! – возвышенно произнес Андерсон и наложил на несчастную крестное знамение, отчего та вздрогнула и перестала плакать. – Вы, двое, на бал! А для тебя, дитя мое, есть работа! Вот, в общем, убери всю церковь, только к алтарю не приближайся – убьет! Чтобы до нашего возращения все было чисто!
– Спасибо вам, святой отец! – с невиданным доселе энтузиазмом воспрянула духом Серас и кинулась отмывать церковь.
Бэкграунд видимо помрачнел.
– Итак, – вступил Максвелл, – мачеха и сестры уехали на бал, оставив Серас делать всякую тяжелую и грязную работу по дому. – показывают Серас, с энтузиазмом моющую полы. – Но девушка задумалась, а почему, собственно, ее не взяли на бал?
Серас пожала плечами:
– Не взяли и не взяли.
Бэкграунд выдал свое коронное: «Мент!»
Боязливо покосившись на надпись, девушка зачастила:
– Да-да… это так несправедливо, что меня не взяли на бал! Ах, какая я несчастная! Я просто умруууууу!
– И тут, – загадочным голосом, в котором прорезывались истерические нотки, сказал Максвелл, – в доме повеяло могильным хладом и раздался жуткий хохот.
V_V’’’ – отреагировал бэкграунд.
И на сцене появился Алукард. В длинном вечернем платье, с крылышками за спиной, диадеме, туфельках. Все абсолютно красное. В руках Шакал вместо волшебной палочки.
При его появлении Серас хлопнулась на задницу и зашлась истерической икотой.
– Серас очень испугалась, когда в церкви…
– Какая церковь?! – заорал Алукард, исчезая. – Меняйте декорации, мать вашу!
– В общем… – Максвелл прокашлялся. – Серас очень испугалась, когда рядом с церковью вдруг появилась… гм… прекрасная… гм… женщина… с волшебной… гм… палочкой…
Где-то за кулисами зашелся истерическим смехом Ян. А с ним и весь тринадцатый дивизион.
– Т-ты… ик!.... кто? – по сценарию спросила Серас.
– Твоя фея-крестная, мать… – процедил Алукард.
– А какого хрена тебе тут надо? – тут же нашлась она. Но подниматься на ноги не спешила.
– Хочу отправить тебя на бал, чтобы ты… – Алукард подошел к полицейской и что-то зашептал ей на ухо.
Зал с интересом следит, как бледность заливает лицо вампирши, и как округляются ее глаза. От страха, надо полагать.
– Н-но… мастааа… как… я… я не могу же!... – Серас заклинило.
Вампирохантер тяжело вздохнул.
– Ладно. Давай, тащи что-нибудь. Ну, там, черепушку какую-нибудь, что ли… – говоря так, он вытащил из декольте четырех червяков и мохнатого паучка. И кинул все это на пол.
– Аааа! Какая гадость! – мгновенно отреагировала Серас и вскочила куда повыше – на алтарь.
Взрыв.
– Говорил же, убьет! – напомнил из-за кулис Андерсон.
Когда дым рассеялся, зрители увидели зареванную Серас и Алукарда с каплей.
– Ааааа! …. Все хотят моей смерти!.... аааааа!!
Еще один тяжелый вздох.
– Наконец, – продолжил Максвелл, – Серас успокоилась, нашла старый череп, и фея-крестная превратила его в карету, червяков в коней, паука в кучера, а грязное платье Серас в бальный наряд.
Сцену снова заволокло дымом. Когда он рассеялся, взглядам зрителей предстала чумовая тачка почему-то с четырьмя пушками на крыше и водителем неопределенной национальности и Серас в… костюме мастериц бразильских танцев, который составляет из себя босоножки, очень маленькое бикини и много-много перьев на попе и на голове. И все это разноцветное.
Оглядев себя, Серас зарделась.
– Маста… но… это же…
Критично оглядев ее, Алукард высказал свое веское слово:
– А тебе идет, полицейская.
– В кои-то веки я с ним согласен! – прерывающимся голосом прошептал из-за кулис Юнг Валентайн.
Серас обернулась. Внизу, у самого пола, из-под бэкграунда, блестел целый рядок совершенно сумасшедших мужских глаз. И было их там даже больше, чем у Юнга, Яна и Пипа вместе взятых.
– Э…
– Хахахаха! – разразился смехом Алукард, исчезая. Потом, остановившись на полпути, добавил: – Только не реви! В полночь превратишься обратно! – и исчез окончательно.
– Поскорей бы полночь… – вздохнула главная героиня.
– Остановите часы! – донесся из-за кулис мужской хор.

Занавес.
Антракт десять минут
Зрители выходят покурить.
За кулисами истерически рыдает Серас. Жилеткой ей служит Андерсон, как самый стойкий из всего закулисного мужского населения.
Интегра прозревает ужасное будущее.
Алукард где-то витает.
Конец антракта.
Занавес.
Действие переносится в королевский дворец, потому и сцена обставлена соответственно. По середине – запасной трон Королевы, ковры, гобелены, оставшиеся от рыцарских времен. На троне сидит Вальтер, рядом стоит Интегра и мрачно жует сигару. Перед троном танцуют охотники из тринадцатого дивизиона.
Максвелл откашлялся.
– В королевском дворце вовсю шел праздник. На бал прибыли все девушки Королевства, каждая хотела понравиться принцу. – Интегра скривилась.
– Понравился тебе хоть кто-нибудь? – спросил Вальтер, стоически выдерживая роль.
– Ни одна. – процедила Интегра. – Огоньку не найдется?
В углу тусуются Валентайны. Им неинтересно.
– И вдруг двери распахнулись и в зале появилась прекрасная девушка! – объявил Максвелл. У всех мужчин слюни закапали. На сцену вышла Серас, скромно прикрываясь ладошками. Ее появление было встречено громкими овациями. – Она была столь прекрасна, что никто не мог оторвать от нее глаз. Но, самое главное, она очень понравилась принцу!
Хеллсинг закатила очи горе, но послушно направилась к несчастной главной героине. Схватив ее за руку, она потащила Серас прямо на середину сцены.
– И они стали танцевать. И танцевали они всю ночь, до тех самых пор, пока часы не пробили двенадцать…
Молчание.
Все смотрят на часы, на которых, почему-то, вот уже который час ровно восемь.
– А? – не поняла Серас.
– Двенадцать, я сказал.
На часах восемь.
– Ура! – грянул радостный хор, все перестали пялиться на часы и продолжили пялиться на Серас.
– Интегра-сама! – девушка быстро спряталась за спину начальницы.
– Алукард.
«Двенадцать!» отразилось на бэкграунде и послышался звук перезаряжаемого пистолета.
– Ну, двенадцать, так двенадцать… – пробурчал кто-то, и довольная Серас бросилась вон со сцены.
Проводив ее удрученными взглядами, Искариоты тяжело вздохнули.
– Ну и падла же ты, Алукард, – озвучил общее мнение Юнг.
– Прекрасная незнакомка сбежала с бала, – поведал зрителям Максвелл, – как только на часах пробило двенадцать. И этим она повергла в уныние оставшихся… – «оставшиеся» закивали и пригорюнились. – Но… что это? Принц, выбежавший следом за красавицей, нашел на ступеньках только туфельку…
Интегра вытащила из-за спины босоножку.
– И тогда он поклялся, что…
– Клянусь, – скучным голосом зачитала текст леди Хеллсинг, – что та девушка, которой придется в пору эта туфелька, станет моей невестой.

Занавес.
Антракт десять минут.
Зрители выходят покурить.
За кулисами мужчины уговаривают Серас не снимать бальный наряд. Она – с божьей помощью в лице отца Андерсона – показывает всем, где раки зимуют.
Интегра прозревает еще более ужасное будущее.
Алукард демонически хохочет.
Конец антракта.
Занавес.

Действие снова в домике Золушки. День. Мачеха и сестры пьют чай и обсуждают вчерашний бал.
– А вот когда мы пришли со своей армией упырей, – захлебываясь словами и чаем с водкой, рассказывал Андерсону Ян, – то мы поубивали всех! Ну, почти всех, кроме этой… как ее… – он покосился на бэкграунд. Бэкграунд хмурился. – В общем, всех, кроме Рыцарей Круглого Стола. Потом мы дрались с Вальтером. Ты не смотри, что он старик. Он еще ого-го! А потом… – он мечтательно зажмурился. – Потом, когда моя армия была уничтожена, Серас так меня обнимала!... Так крепко, так страстно…
– Ууууууу! – завистливо протянули из-за кулис.
– Мы были так близки…
ХЛОБЫСЬ!
Проходящая мимо Серас огрела его своей базукой, на этот раз замаскированной под метелку для пыли.
– Так близки… – просипел пришибленный Ян и замолк.
– В это время, – вступил Максвелл, – по всему Королевству разъехались гонцы.
На сцену снова выходит Бернадотте. И опять у него с собой огромный свиток.
– Королевский указ! Та девушка, которой придется в пору туфелька, станет невестой принца!
– Как интересно, – пробурчал Андерсон. Куда больше его интересовали спицы для вязания. Он как раз прикидывал, как замечательно можно убивать ими вампиров, если покрыть серебром, заточить и освятить в церкви.
– Мачеху и ее дочерей очень заинтересовала эта весть, и поэтому они пригласили гонца к себе в дом, надеясь, что туфелька придется одной из них в пору.
Бернадотте нагло расположился на диване и вытащил туфельку.
– Ну?
Валентайны хмуро глядели на него.
– Первой решила попробовать старшая сестра, – намекнул Максвелл.
Юнг вздохнул, снял ботинок и, задрав юбки, протянул Пипу свою ногу.
Сморщив нос, типа, как воняет!, Пип попробовал нацепить босоножку на его лапищу.
Радостно помотал головой!
– Облом!
От счастья старший брат перекрестился.
На Яна туфелька тоже не налезла.
– Посмотрев на мрачных сестер, гонец спросил:
– А нет ли у вас в доме девушки? Ну, знаете, обязательно вот с такими буферами, – Пип даже показал наглядно, – и классной задницей.
Братья Валентайн заворожено следили за его манипуляциями. Потом дружно помотали головами.
ФЬЮЮЮЮ!
Пип покачнулся и повалился набок. Серас все-таки продемонстрировала ему стрельбу без оптического прицела на дальние расстояния. Правда, без базуки.
Быстро очнувшись, Бернадотте вытащил на сцену Серас и напялил на нее злосчастную босоножку.
Тут сцену снова заволокло дымом, а когда дым рассеялся…
– Аааааааааа! – завизжала Серас, вновь увидев на себе ненавистный наряд.
– Оказалось, что Серас и есть та самая красавица, которая так понравилась принцу.
Интегра глубоко вдохнула, выдохнула и вышла на сцену.
– Принц примчался, как только услышал столь радостную весть, и сразу же предложил Серас руку и сердце.
Скрипнув зубами, леди Хеллсинг опустилась на одно колено и молвила тем же занудным голосом:
– О, прекрасная незнакомка, молю вас, станьте моей женой!
Неопределенно пискнув, Серас свалилась в неподдельный обморок.
– Серас так обрадовалась, что не могла и слова от счастья вымолвить. И, когда принц ее поцеловал…
– ЧТО?! – взревела Интегра.
«ХА ХА ХА» отозвался бэкграунд. И перевел: «Целуй ее».
– Но… но… – пыталась протестовать Серас, но тут Интегра заткнула ей рот поцелуем. Пришлось замолчать.
– И жили они долго и счастливо…
Занавес медленно закрылся.
Конец.
Бурные овации.

Поздний вечер того же дня.
Одна из маленьких гостиных замка Хеллсингов. Актеры успокаиваются. Дам отпаивают: Интегру чаем с валерьянкой, Серас кровью. Алукард, снявший костюм феи, о чем-то треплется с Андерсоном. Максвелл выслушивает исповеди братьев Валентайн. Вальтер проявляет недюжинную выдержку.
В общем, все счастливы.
Особенно зрители.
Особенно Королева, которая сказала напоследок:
– Дорогая моя, мне безумно понравилось! Думаю, в следующий раз мы поставим «Белоснежку и семь гномов»! Или «Дюймовочку»! Тоже очень хорошая сказка!