В понедельник сидела на первом этаже на Сухарях в гордом одиночестве на второй паре, читала недавно приобретенную мной книжку и просто-таки угорала. Гардеробщица не оценила моего гомерического хохота в полный голос и все 1,5 часа на меня подозрительно косилась.

"Счастливы те, кто получает условными единицами за условную работу.

Впрочем, за стихи могут заплатить и не построчно. Как-то я пятался присторить книгу стихов в некое издательство - фирма типа крутая в натуре и всякой туфтой типа стихов не занимается, потому что эта "любовь-морковь" в наше время никому не нужна. Но, в принципе, у него есть одни кореш, который пишет песни с в стиле русского шансона и теперь хочет издать книгу своих стихов. Но песен он написал всего две, и книжки из них все равно не получится, даже если напечатать текст самыми крупными буквами - по одной на каждой странице. Однако он может купить какую-нибудь рукопись со стихами у какого-нибудь не очень трепливого пацана. Короче,
Короче, если поэт не станет гнать пургу и будет немного типа талантливый, то он может получить за свои "розы-морозы" пять тонн баксов.
- Короче, мужик, - сказал мне главный редактор, - думай поскорее, а то мы другого Пушкина отыщем.
Я попробовал продать тому богатому корешу через главного редактора свою рукопись за десять тысяч или хотя бы пять с половиной, но главный специалист по современной поэзии посмотрел на меня так, словно я въехал на роликовых коньках в его "Мерседес".
- Короче, слушай сюда, - произнес он, продолжая разглядывать меня, - пять - это тебе выше крыши. Кроме того, напиши еще че-нибудь в стиле русского шансона. А пять тонн мы тебе отвалим только после того, как книжка выйдет.
Пять тонн мне никто не отвалил, зато автор новой книги стихов переписал в собственность моей жены помещение общей площадью пятьдесят девять квадратных метров, оценив эту площадь в 5900 У.е. Так что мне пришлось ему еще и доплачивать.
Вот так я был какое-то времялитературным негром и безропотно на все соглашался.
Я даже шансон легко написал и подарил его грозе армянских сапожников.

Собираясь на мокрое дело,
Мы купили сухого вина.
Так, наверно, судьба повелела -
Свою долю испил я до дна.

После третьей я начал тащиться,
Но вернувшись к ларьку возле лип,
Вдруг увидел глаза продавщицы,
Заглянул в них и понял - погиб.

Замочить мы хотели хоныгу:
Он вчера оскорбил пацанов -
Показал нам из форточки фигу
И добавил еще пару слов.

Мы снялись, как менты на тревоге,
И отвага лилась через край.
Кто-то в луже уснул по дороге,
Ну а кто-то попал под трамвай.

А кого-то наверное мама
Пообедать домой позвала.
Только я шел на "стрелку" упрямо,
Ощущая всю тяжесть ствола.

У канавы мы встретились сточной -
Для разборок и нет лучше мест.
Всю обойму я выпустил точно
В проезжающий как раз "Мерседес".

Кто сгорит, никогда не утонет,
Ну а я был удачлив вдвойне:
Восемь трупов - все воры в законе.
И Героя присвоили мне.

А зведу мне вручали - из зала
Словно яркий сверкнул огонек:
Подошла вдруг любовь и сказала:
- От наезда ты спас мой ларек.

Поженились мы с ней в ту же осень -
Ничего не поделаешь тут.
Пацанов у нас бегает восемь.
Ах, какие бандиты растут!

И ханыга заходит к нам бывший;
Он не пьет, и походка тверда -
Он теперь президентом на бирже
И, конечно, ударник труда.

А на праздник, звезду надевая,
Я с женой выхожу на балкон...
Ах, Россия, - сторонка родная,
Лучше всяких заморских сторон!


:D