Более того, в настоящее время Минздравом совместно с экспертным сообществом разработан проект федерального закона о донорстве и трансплантации органов, который содержит дополнительные элементы, гарантирующие защиту донора и реципиента, в том числе в части волеизъявления человека о посмертном донорстве», – написал Салагай в своем Telegram-канале.

О том, какие именно «дополнительные элементы» предлагает новый законопроект, общественное обсуждение которого на ресурсе regulation.gov.ru закончится 20 января с.г., мы подробно расскажем чуть позже. Сначала посмотрим, что мы имеем в сфере донорства органов на сегодняшний день. Ст. 47, п.4 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья» гласит: «Изъятие органов и тканей для трансплантации допускается у живого донора при наличии его информированного добровольного согласия». Тут все более-менее логично и понятно, но что происходит с ушедшими из жизни гражданами? Смотрим пп. 6 и 7 той же статьи:

«Совершеннолетний дееспособный гражданин может в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной форме, заверенной руководителем медорганизации либо нотариально, выразить свое волеизъявление о согласии или о несогласии на изъятие органов и тканей после смерти…

В случае отсутствия волеизъявления совершеннолетнего дееспособного умершего право заявить о своем несогласии на изъятие органов и тканей из тела умершего для трансплантации имеют супруг (супруга), а при его отсутствии – один из близких родственников».

То есть по факту в РФ для всех граждан с 1992 г. работает презумпция согласия на посмертное донорство, если они при жизни никак не оформили свое отрицательное волеизъявление по этому поводу. Это подтверждает и выдержка из ФЗ № 4180-I «О трансплантации органов и/или тканей человека» (в случае принятия рассматриваемого законопроекта он перестанет действовать):

«Ст. 8: Изъятие органов у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов после смерти для трансплантации реципиенту».

Если же медики в известность не поставлены, де-юре мы имеем презумпцию согласия на донорство органов – сама статья 8 этого ФЗ так и называется. Типичным печальным примером реализации этой теории на практике является случай с девушкой из Екатеринбурга, попавшей в аварию в Москве в 2014 году, которая впала в кому и вскоре умерла, а врачи буквально разобрали ее на органы. В ходе многолетних судебных тяжб (в октябре 2019 г. родители девушки обратились в ЕСПЧ) выяснилось, что ее родным никак не предлагали выразить свое волеизъявление по поводу посмертного донорства дочери: дескать, задавать такой вопрос посчитали неэтичным. Она сама, будучи человеком молодым (как и большинство граждан России, очевидно), письменных отказов от изъятия своих органов у нотариусов и главврачей заверить не успела. Ну а потрошить человека по презумпции согласия – это, конечно же, по логике трансплантологов куда более этично.

Итак, презумпция согласия гражданина на посмертное донорство у нас в законодательстве прямо прописана и давно работает. Какие же изменения Минздрав предлагает внести в существующей порядок новым законопроектом? Начнем с заявленных в тексте документа целей – они уже заставляют слегка насторожиться:

«развитие донорства органов человека в целях их трансплантации (пересадки)…»

Развитие донорства – это автоматически означает «больше выявленных доноров и больше изъятий органов у граждан – как у живых, так и у ушедших из жизни.»

«достижение баланса прав и законных интересов доноров органов и реципиентов при донорстве органов человека и их трансплантации (пересадке)…»

Достижение баланса – звучит конечно замечательно, но где в этом балансе хоть слово о гарантиях защиты прав и интересов обычного человека, не желающего расставаться с какой-либо частью своего тела – как при жизни, так и по ее окончании? Здесь речь идет исключительно о донорах и бенефициарах донорства.

Далее обратим внимание на основные понятия в законопроекте: «Донор органов (далее также – донор) – человек, в отношении которого констатирована смерть, или живой человек, донорские органы которого используются в целях трансплантации (пересадки)». Тут еще раз прямо констатируется – ЛЮБОЙ человек, в отношении которого констатирована смерть, по умолчанию является донором органов.

Законопроект наделяет Минздрав новыми полномочиями по «созданию, формированию, ведению и обеспечению функционирования Федерального регистра доноров органов, реципиентов и донорских органов, включающего сведения Регистра волеизъявлений граждан, Регистра посмертных доноров, Регистра прижизненных доноров и Регистра реципиентов».

Ст. 10 документа от Минздрава предполагает масштабную информкампанию по обработке мозгов населения на тему «быть донором своих органов – это здорово».

«В целях развития донорства органов человека и их трансплантации осуществляется информирование населения о социальной значимости донорства органов человека и их трансплантации в целях формирования у населения понимания и поддержки пользы добровольного безвозмездного предоставления донорских органов в целях их трансплантации (пересадки), являющегося одним из способов сохранения жизни и восстановления здоровья человека, а также о правовом регулировании отношений, связанных с донорством органов человека и их трансплантацией».

Тут хорошо бы уточнить: речь идет исключительно о создании позитивного имиджа посмертному или также прижизненному донорству? Если второе, то у живого донора после такого «акта гуманизма» здоровье уж точно никак не станет крепче, а совсем наоборот. Как известно, лишних органов и частей тела в организме человека нет, и расставание с какой-либо его частью означает неминуемое нарушение работы всей системы. Последствия могут быть самыми разными, но уж точно это не «восстановление здоровья». То есть реципиенту, безусловно, станет полегче, а вот его донору – наоборот.

Если же речь все же идет о пропаганде пользы посмертного донорства, возникает еще один интересный вопрос. Органы людей, проживших долгую жизнь и умерших своей смертью (допустим, в 75-90 лет), конечно, можно использовать, но их состояние при любом раскладе будет далеко от идеального, от способного обеспечить долгое здоровое функционирование организму реципиента. Так что логично предположить: самой желанной категорией для трансплантологов являются здоровые граждане молодого и среднего возраста, которые точно не спешат уходить из жизни и рассуждать о посмертном донорстве. Каким же образом Минздрав намерен массово развивать донорство в данной категории?

Документ предполагает создание отдельного Центра координации деятельности, связанной с донорством органов человека и их трансплантацией – «федерального государственного бюджетного учреждения, подведомственного уполномоченному федеральному органу исполнительной власти (очевидно, Минздраву), обеспечивающего исполнение полномочий указанного федерального органа». Также этот Центр будет следить за своевременным пополнением Федерального регистра доноров, реципиентов, отказников и донорских органов.

Налицо более чем системный подход к донорству органов. В больницах и госпиталях предлагается учредить специальную должность врача-координатора донорства органов: «в зависимости от объема проводимой работы вводится должность врача, осуществляющего организацию донорства органов человека». Одной из его обязанностей будет «своевременное внесение данных о наличии в медицинской организации потенциального донора органов в Федеральный регистр доноров органов, реципиентов и донорских органов, а также иных сведений, подлежащих внесению в указанный Федеральный регистр» (чуть позже разберем предлагаемое определение – «потенциальный донор»).

Статья 13 данного ПФЗ еще раз четко прописывает презумпцию согласия гражданина на изъятие органов после смерти. Она не действует только в том случае, если вы успели зафиксировать свой отказ от донорства в медицинской документации (это важно знать каждому!) посредством устного или письменного заявления врачу медучреждения, в котором гражданин наблюдается. Затем сам гражданин либо медицинская организация (с согласия гражданина) отправляет сведения об этом в создаваемый Регистр волеизъявлений граждан.

И еще один важный инструмент, при реализации которого посмертное донорство не допускается, о нем необходимо знать всем родственникам ушедшего из жизни:

«В случае отсутствия сведений о волеизъявлении совершеннолетнего дееспособного гражданина о несогласии на изъятие его органов после смерти в целях трансплантации, супруг, а при его отсутствии – один из близких родственников умершего в следующей очередности: дети, родители, усыновленные, усыновители, родные братья и родные сестры, внуки, дедушка и бабушка имеет право заявить в письменной форме о выраженном умершим при жизни несогласии на изъятие его органов после смерти в целях трансплантации, а в случае отсутствия сведений о выражении умершим такого несогласия – выразить в письменной форме свое несогласие на изъятие органов у умершего в целях трансплантации».

Алгоритм действий чиновники Минздрава предлагают следующий:

«Медработник, уполномоченный руководителем медорганизации, не позднее 1 часа после подписания протокола установления смерти человека (протокола установления диагноза смерти мозга человека) предпринимает меры по информированию в устной форме лично или по телефону (при условии автоматической записи телефонного разговора) о констатации смерти гражданина супруга, а при его отсутствии – одного из близких родственников, которые посещают гражданина или пребывают с ним в медицинской организации либо сведения о которых содержатся в медицинской документации умершего или в иных документах, находящихся при нем».

У супруга или родственника с момента сообщения ему медицинской организацией о смерти близкого есть ровно три часа, чтобы заявить в письменной форме о выраженном умершим при жизни несогласии на изъятие его органов после смерти. Если же покойный таких сведений не оставил, у родственника остается право в письменной форме выразить свое несогласие на изъятие органов у умершего в целях трансплантации

Обращает на себя внимание факт, что в ПФЗ ясно прописана обязанность сотрудника медучреждения сообщить о смерти родственникам покойного, но нет ни слова о его обязанности напомнить близким об оперативном решении вопроса с донорством органов. Подразумевается, что об этом они должны вспомнить сами, и на все про все им дается только три часа. Если же врачи в течение 2 часов после подписания протокола о смерти не нашли ни одного родственника умершего, которым можно было бы сообщить о его смерти, он также автоматически признается донором.

Далее вот такой интересный момент: из текста документа мы узнаем, что «потенциальным донором признается посмертный донор, в отношении которого начата и проводится процедура констатации смерти (биологической смерти или смерти мозга) в соответствии с законодательством в сфере охраны здоровья». То есть де-факто смерть мозга человека еще не состоялась, а только «начала констатироваться», не говоря уже о биологической смерти, а он уже вносится в Регистр доноров и начинается активный поиск реципиента для его органов по общей базе. Такого человека уже целенаправленно ведут «на органы», мониторя, прежде всего, их сохранность и пригодность для имплантации, а не возможность реанимации умирающего. После констатации смерти мозга потенциальный донор превращается в «приемлемого» (сведения об этом немедленно вносятся в Регистр посмертных доноров), а если в течение трех часов после его смерти проинформированные родственники не предоставили заявление на отказ от донорства, приемлемый донор становится «реальным» и его органы изымаются для трансплантации.

Законопроект явно делает акцент на развитие посмертного донорства – добровольцам среди живых доноров разрешается пойти на такую операцию только если реципиентом является их родственник. Также в документе отмечается, что поиск органов по единому регистру всегда начинается с «биоматериала» посмертных доноров, и только в крайнем случае переходит на банк органов здравствующих граждан.

Все эти «дополнительные элементы», как их назвал г-н Салагай, не могут не вызывать тревогу у граждан, скептически настроенных к пропаганде общественной пользы донорства. Единые регистры доноров и базы данных органов, единые координационные центры трансплантологов, специальные должности врачей-координаторов в больницах – всё говорит о том, что чиновники намерены поставить посмертное изъятие органов у населения на поток, а как будут регистрироваться отказники, как будут информироваться родственники умерших с презумпцией согласия – очень большой вопрос.

Подготовка человека «на органы» с момента констатации «смерти мозга», но при сохранении дыхания и сердцебиения (т.е. еще когда не наступает биологическая смерть) – также крайне дискуссионная тема в обществе и науке, вокруг нее ломается много копий, хотя де-факто именно такой подход господствует сегодня в западной и российской медицине.

Какова мотивация врачей в продолжении борьбы за жизнь гражданина до последнего, если он заведомо определен ими в потенциальные доноры? Если обязанность информировать близких лежащего на операционном столе о том, что он определен «на органы» и уже внесен в реестр «потенциальных доноров» у медиков отсутствует (равно как врачи не обязаны первыми выяснять у родственников покойного их отношение к посмертному донорству), можно ли надеяться на то, что новый законопроект избавит россиян от «услуг» черных трансплантологов и они перестанут бояться попадать к хирургам? К сожалению, новый законопроект обходит все эти острые углы. Пусть в нем несколько раз повторяется: посмертное донорство органов будет исключительно безвозмездным, а все предлагаемые «инновации» получат бюджетное финансирование, пока он не успокаивает граждан, а совсем наоборо