Смотрю в окно.
И понимаю, что это - еще одна иллюстрация к пьесе "Просто Так"...
Ну вот, читайте сами еще один фрагментик.

----------------------

Рассказчик.
(вздыхает, начинает после паузы)

Вот… Давайте представим, как будто ты сидишь дома, а на дворе – завтра первое мая. Только вот если я говорю, что «ты сидишь», это не значит, что именно – ТЫ – сидишь. Это и ты, и я, и он – ну, вообще. Сидишь. И на дворе завтра – первое мая. То есть завтра будет первое мая. То есть сегодня – тридцатое апреля, а завтра – первое мая. И понедельник. И второе мая еще не отменили.
И сегодня – воскресенье, то есть вчера была суббота. И был выходной. И сегодня выходной. Воскресенье. И в пятницу на работе тоже как-то не очень работали все… Ну, потому что они же понимают, что потом – четыре дня можно отдыхать, потому как второе мая еще не отменили. А первое мая – отменить вообще невозможно, ну то есть просто – вообще. Потому что если отменить первое мая – ну что тогда у человека останется? Ничего у него не останется, только новый год – а где он тогда, новый год? – ведь на дворе-то – тридцатое апреля, а когда отменили второе мая, то ты уже и на первое надеешься с трудом. Но ведь все-таки его не отменят! Это же – не седьмое ноября! Это же первое мая!
Я как-то на одну работу пришел. Работать. Деньги зарабатывать. И вот первое, что мне там сказали, так это то, что у них рабочий день ненормированный. И что они первого мая – работали. Первого мая. Работали. Они работал первого мая! То есть у людей отняли самое святое. Ну, практически самое. У них люди – ну, то есть те, люди, которые работали там, на этой работе, ну, куда я пришел, - они работали первого мая. Но я, правда, пришел туда в июле, так что о первом мая беспокоился не сильно, потому что до него еще было долго. Но на заметку взял – потому что, что можно сказать о людях, которые лишают других людей первого мая?
Но я не об этом первом мая. Я о другом. Я о том, когда второе еще не отменили, и сегодня тридцатое апреля, а завтра первое мая – и на дворе вечер такой, светлый, весенний, теплый. И светлый, потому что темнеет уже поздно. И можно собаку выгуливать, но у тебя нет собаки. А есть балкон. И ты идешь на этот балкон, вот как есть идешь – в трусах и майке. И ты в трусах и майке стоишь на балконе – а балкон у тебя открытый, не остекленный, потому что у тебя сперва денег не было, чтобы балкон остеклить, а потом – и желание отпало: ведь все остеклили черт знает как, а ты – нет. Зато теперь ты можешь тридцатого апреля, в воскресенье, выйти на балкон в трусах и майке и смотреть, как люди внизу ходят, детишки играют, старушки сидят во дворе на лавочках… А этаж у тебя… Не важно, какой именно этаж. Ну, допустим, десятый. Или пятый, не важно. Важно, что ты в городе, на балконе, и у тебя еще два выходных дня впереди, а два – уже позади, а то, что впереди – это не выходные даже, это праздники!
И вот ты прямо так, как стоишь, в майке и трусах, ты закуриваешь. Вот так – берешь и закуриваешь. (закуривает) Даже если ты не куришь – то тут такая ситуация… Такая ситуация… Такая ситуация, что ну никак нельзя не закурить! И ты закуриваешь. А сигареты у тебя есть, даже если ты не куришь. Потому что приходят друзья, родственники, ну, я не знаю, может, даже женщина знакомая или кто там еще… Ну, даже если ты не куришь у тебя все равно есть сигареты. И зажигалка есть. А даже если зажигалки нет, то есть спички. И ты закуриваешь.
И вот ты так стоишь, в трусах и майке, куришь, смотришь и видишь – туча. А туча такая… необычная. То есть она не то, чтобы какая-то странная, она такая… Необычная туча. То есть просто не может быть тридцатого апреля такой тучи. Ну никак не может быть.
А туча приближается. И вроде как ветер. И причем, что интересно, - когда ты закуривал, то ветра не было. А как только закурил – ветер появился. И туча тоже появилась.
И вот эта туча движется, движется – и постепенно начинает заслонять свет. То есть она сперва заслоняет солнце, потом заслоняет мелкие всякие лучики, которые сквозь нее пробиваются. А она кустистая такая, кучевая туча. И холодно уже, в трусах и майке.
Но ты стоишь и смотришь. И уже не куришь, потому что ты уже докурил, и даже затушил сигарету, или она сама потухла, а ты ее сбросил вниз с балкона и даже не посмотрел, как она упадет вниз, погасшая. Хотя всегда любил смотреть. Но тут – туча. И не до сигареты. (выбрасывает сигарету)
И начинается снег.
И это так… Необычно. И страшно. Потому что непонятно. Потому что ну не может быть в мае – снега! Ну, даже тридцатого апреля не может быть снега! А он есть. И он идет, сильный такой снег, правда, тает, когда на землю ложится, но он все равно – идет.
И тебе непонятно.
Потому что завтра – первое мая, а это праздник, и у всех женщин завтра будут рыжие кожаные сумочки, а у детей – шарики, а у тебя – хорошее настроение. А тут снег.
А еще, вдобавок к этому снегу, ты завтра встретишь свою жену.
То есть когда ты ее встретишь, она еще не будет твоей женой. Но вскоре станет. Потому что – вы увидите друг друга, в первый раз. То есть – в самый первый. Ну, вы где-то встретитесь, потому что праздник, ну, первое мая, а потом второе, которое еще не отменили, и можно пойти куда-то… Ну, потому что не на работу. Не надо на работу – и можно куда-то пойти, без ущерба. И вот вы встретились, и ты подумал. Ты так на нее посмотрел – и подумал: «Я на ней женюсь!». То есть сразу, взял и подумал. И решил. Я на ней женюсь. Ну, потому что она… Она такая… Ну – такая (показать, какая именно)… Ну… В общем, мужчины знают, а женщины поймут.
И она тоже, в свою очередь – подумала: «А вот почему бы мне и не выйти за него замуж?». То есть у нее в голове был вопрос, а у тебя – утверждение. А если у нее есть вопрос, а у тебя утверждение, то она себя и ощутила, как за каменной стеной.
И вы поженились.
И было… Это было… В общем, это было еще даже хуже, чем майский снег.