Пустота появилась раньше меня. Я в нее пришел, как, собственно, и не только я. Но, несмотря на то, что объем моего физического тела позволял вместить в себя все, начиная от простой воды и сока, и кончая сивухой, и изысканным вином, я оставался пустым.
    Жизнь переставляла меня с места на место, я покрывался трещинами, меня неоднократно разбивали, а затем склеивали. Но всякий раз я ощущал в глубине возрожденного тела новую пустоту. Временами мне даже казалось, что и пустота, находящаяся во мне, меняет естество – становится старше, суше, тошнотворней.
    Но это было моим очередным заблуждением. Не я наполнял ее, а она – меня. Ибо я вышел из нее. Стало быть, она, пустота, оставалась все той же – никакой, страшной и безысходной даже тогда, когда я объял ее своей формой, когда вынырнул из-под рук неведомого мастера и был продан миру за сущие гроши, чтобы, будучи наполненным чем-то, снова стать пустым.
    Мое предназначение, наверное, и определялось тем прискорбным фактом, что я вбирал в себя совершенно ненужные мне разности. Цветы в моей жизни сменялись сивухой, она – родниковой водой, неизбежно протухающей; затем снова были цветы, расставания с ними и вновь – сивуха. Долгое время я оставался просто пустым, ненужным, брошенным на произвол судьбы. Стоял у окна и ничего за ним не видел.
    И вдруг мне показалось, что пустота, находящаяся в глубине, выплеснулась и затопила собой весь мир. Молочная зима, бражная весна, духмяное лето, осыпающаяся осень в один миг выволнились наружу, преобразившись в жуткую абстрактную картину, в которой на самом деле ничего нет. Мне же хотелось увидеть лазурную дымку, вдохнуть запахи утра – я всматривался, внюхивался и не видел, не обонял.
    Но времена менялись. Снова в моей жизни появились цветы, чудные воспоминания, острый запах сирени и жесткость неизвестного мне цветка с красным листом и одиноко торчащей из него, словно из согнутой окровавленной ладони, желтой тлеющей свечой.
    Я безумно рад, что за одну какую-то неделю я нашел себе много новых друзей, стал заниматься любимым делом, пусть даже это и понарошку, обрел уверенность в том, что у меня есть место, где моему появлению будут рады.
    Тот, кто не был знаком с приходом нового дня, оставляющим лишь воспоминания о пустом прошедшем вечере, никогда не оценит всей моей радости. Одно – новое качество пустоты, которая вот-вот оформится в сумрачное осознание, что ты никому не нужен, потому как на смену тебе, на подоконник, пришел новенький, подаренный вчера, по случаю какого-то там юбилея, безвкусный глиняный кувшин-корчага, а ты, полагавший, что твой объем вечен, наконец-то заполняешь собой чужую пустоту, пустоту мусорного ведра, мнящего себя вазой. Сейчас всё изменилось, эти перемены одни из самых лучших за последний год.