В юности не замечаешь, как мелькают годы, и поэтому не сожалеешь о них. В молодости счет не на время, а на времена, чувства или, вернее даже, эпохи чувств. Вот эпоха любви, вот – ненависти, вот – отчаяния, горечи, разочарования. Страха.
Потом начинаешь замечать год, время года, месяц, неделю. Это значит, что время чувств прекратилось, и счет пошел на дни. В этих днях лихорадочно пытаешься найти своё место и удержать в нем бег времени. Увы, оно только ускоряет его.

В конце своего пути замечаешь даже прошедший день. Вечер – как смерть самой жизни. Или масштаб так измельчал, или уже вплотную придвинулось время. Только в конце дня понимаешь, как этот путь бесцелен и бесценен. Когда счет пойдет на минуты, понимаешь, как бесцельно любое время и что цель где-то вне его. Если не находишь цели в одном дне, начинаешь понимать, что ее не было и в жизни.

Но времени на это понимание уже почти нет.