говорю сразу! это не я писала!!!


Играя в вампиров


Тебя не было каких-то четыре дня, но я уже начал сходить с ума. В первую ночь я ворочался с боку на бок, пытаясь зацепиться хотя бы за тончайшую ниточку сна, которую тщетно пытался нащупать в своём одиночестве. Кровать казалась мне огромной, ведь в ней не было тебя, и толстое ватное одеяло ничуть не согревало меня, привыкшего к твоему теплу. Я забылся странной полудрёмой, когда уже начало светать за окном. Я то и дело просыпался в холодном поту и всякий раз пытался коснуться тебя своими замёрзшими пальцами, но тебя не было рядом. Вторую ночь я провёл так же, как и первую, с той лишь разницей, что вообще не сомкнул глаз. Весь день я ходил как какая-то тень, потерявшая хозяина, а потому обречённая вечно скитаться там, где нет людей. Родители куда-то в очередной раз уехали, и тишина большого пустого дома ужасающе давила на уши. В третью ночь я уже не смог сдержаться и заплакал. Наши разлуки всегда давались мне с ощутимым трудом, принося вместо тебя лишь ледяную пустоту и болезненные воспоминания. То, что с большой натяжкой можно назвать сном, пришло ко мне лишь в десять утра, когда все соседи уже давно разъехались по своим делам. Я очнулся в пустой кровати, когда солнце уже успело скрыться за горизонт, не оставив в память о себе даже тусклого кровавого свечения. И понял, что последняя ночь без тебя станет адом.
Электронный циферблат тускло показывает три часа. Дом спит своим безмятежным сном. И лишь я лежу посреди смятых простыней в твоей комнате, почти раздетый, замёрзший и одинокий. Тишина звенит в ушах, почти убивая своим тонким протяжным визгом, отчего хочется со всей силы закричать и не прекращать своего крика, пока лёгкие не начнёт жечь от нехватки воздуха. По щекам текут солёные тёплые слёзы, такие же тёплые, как ты. Я уже не понимаю, что я делаю и как живу. И вообще, живу ли ещё? Могу ли я жить без тебя? Вроде бы, всё так же бьётся сердце, всё тот же воздух просачивается сквозь ноздри, но я не могу думать ни о чём и ни о ком, кроме тебя. Если и есть вообще ад, то это то место, где я один и где тебя никогда не будет. Разлука убивает меня, разрушает и заставляет забывать, кто я. Лишь только твоё имя срывается с моих пересохших губ, смешиваясь с протяжным тихим стоном, и вплетается в еле слышный плач.
Я вспоминаю, как ты касался меня своими тёплыми нежными руками. Как снимал с меня кепку, отбрасывал с лица дреды, проводил пальцами по шее, впивался своими тёплыми губами в мои и согревал меня. Как обнимал, заставляя сердце учащённо биться, как проводил по груди горячим влажным языком, заставляя дыхание сбиваться от рвущихся из горла стонов… Я быстро стягиваю свои боксеры до коленей, переворачиваюсь на спину и закрываю глаза. Представляю себе, что это ты сейчас проводишь чуть прохладными пальцами по моей груди, это ты мягко разглаживаешь мои брови, и это твоя слюна течёт по моим губам. Представляю себе, как ты медленно склоняешься к моему лицу, и твои чёрные волосы мягким шёлком скользят по моим щекам. Представляю, как твоё горячее учащённое дыхание обволакивает мои плотно сомкнутые веки, заставляя чуть сильнее вжаться головой в подушку. Медленно облизываю свою ладонь и кладу её на возбуждённый член. Начинаю ласкать его так же, как это всегда делал ты – еле касаясь, проводя лишь кончиками ногтей по выдающимся тёмным пульсирующим венам. Захлёбываюсь от этого ощущения, начинаю дрожать. Скольжу подушечками пальцев от основания до головки, размазывая по ней капельку тёплой смазки. Чуть надавливаю и почти перестаю дышать. Другой рукой обхватываю мошонку, с силой сдавливаю её, причиняя себе боль, вскрикиваю и оттягиваю её чуть вниз. Убираю руку с члена и мягко поглаживаю себя по внутренней стороне бёдер, стараясь вытерпеть это ощущение как можно дольше. Не выдерживаю и вновь обхватываю пальцами горячий ствол у самого основания. Сжимаю пальцы колечком, сдавливаю член у самого основания, чуть разжимаю пальцы, и начинаю скользить ими к головке. Чуть выгибаюсь в спине, громко глотаю и с шумом выдыхаю лишний воздух. Дойдя до самого верха, чуть сдавливаю головку и начинаю скользить вниз. С каждым разом мои движения становятся всё увереннее и сильнее, всё быстрее и жёстче. Я уже не понимаю, кто я и что я творю. Вижу лишь твоё чуть улыбающееся лицо перед собой. Ведь я – это ты, а ты – это я. Наконец, обхватываю член ладонью, и продолжаю усиленно скользить. Вверх – вниз, вверх – вниз, вверх – вниз… Вижу лишь твои тёмные, бездонные глаза. Чуть светлеющие зеленоватыми искорками страсти, немного холодные от начинающей наваливаться усталости, и немного жестокие от похоти и желания. Двигаю рукой в совершенно безумном ритме, стремясь только к одному – побыстрее излиться себе на живот. Чувствую мягкое, нежное, прохладное томление внизу живота. Чувствую, как мгновенно напрягается возбуждённая плоть. Твои глаза становятся ближе. Я начинаю тонуть в них, а на живот летят первые капли горячей спермы…
Просыпаюсь, чувствуя, что в доме я не один. Быстро натягиваю боксеры, накрываюсь простыней. Прислушиваюсь, затаив дыхание. Неужели ты? Неужели я проспал весь день? Слышу тихие, осторожные шаги по лестнице. Мягкое шарканье ног по плотному мягкому ковру в коридоре. Шаги затихают у двери в мою комнату. Чуть заметный скрип плохо смазанных петель. Щелчок повернувшейся ручки. Мгновение тишины. Слышу, как шаги приближаются к твоей двери. Как внезапно затихают. Сердце готово выпрыгнуть из груди, в ушах – его бешеный стук. Слышу, как с небольшим щелчком поворачивается ручка, как светлое пятно двери мягко и медленно ползёт в сторону. Чувствую тёплое движение воздуха и слышу аккуратный шаг, тонущий в мягком ворсе ковра. Ещё один шаг неразличимого во тьме силуэта, ещё один, ещё…
Знакомый запах резко бьёт в нос, когда ты осторожно садишься на краешек кровати и наклоняешься ко мне. Осмелев, я открываю глаза и смотрю на твои чуть растрёпанные тёмные волосы, мягко и небрежно вьющиеся по узким плечам. Ловлю твоё мятное дыхание. И расслабляюсь…
- Привет, Том, - говоришь ты чуть хрипло, но так нежно.
- Привет, Билл. Я соскучился… - с ноткой грусти и обиды отвечаю я.
- Я знаю, я тоже. Люблю тебя, братишка, – твою улыбку не может скрыть даже самая плотная темнота.
- И я тебя…
Минуту молчим, словно привыкая опять друг к другу. Ты смотришь на меня, а я – на тебя. Снова дышим в одном ритме, как всегда, и слышим, что наши сердца стучат одинаково. Понимаем, что мы снова рядом. Мы снова вместе.
- Как дантист? – спрашиваю я, пытаясь заметить изменения в твоём лице.
- Знаешь, он оказался совсем ничего, - отвечаешь ты, смеясь, впервые открыв мне то, что он сделал. Твоя улыбка теперь просто завораживает и пугает. К прежней сахарной белизне зубов теперь добавились два тонких острых длинных лезвия верхних клыков. Только сейчас понимаю, что твои скулы стали ещё чётче очерченными из-за их увеличившейся длины. Ловлю себя на мысли, что уже хочу попробовать их вкус…
Теперь ты стал тем, кем давно уже хотел стать. Теперь ты уже можешь всё, что хочешь. Настоящий. Жестокий. Грубый. Влюблённый в свою жертву. Вампир…
- Том… - нерешительно начинаешь ты и на мгновение осекаешься.
Вопросительно смотрю в твои бездонные глаза.
- Том… давай поиграем?..
Молча киваю головой в знак согласия. Ты тут же скидываешь туфли и ложишься рядом. Обнимаешь меня своей левой рукой, вплотную придвинувшись ко мне. Кончиком носа начинаешь ласкать моё левое ухо, легонько покусывая его мочку. Правой ладонью отодвигаешь мои дреды, обнажая шею. Кончиками пальцев легонько поглаживаешь её. По спине ползут мурашки, и я нервно вздрагиваю. Ты припадаешь тёплыми губами к моей ключице, высовываешь кончик своего тёплого языка и проводишь им по моей коже. Слизываешь мелкие капельки пота, медленно скользишь им к моей шее, и, словно пиявка, присасываешься к ней. Я закрываю глаза и закидываю голову назад, пытаясь хоть на несколько мгновений отсрочить свою неминуемую участь. Понимаю, что на напряжённой шее ещё сильнее проступает толстая пульсирующая вена, которую ты так искал…
Перевернув меня на спину, ты широко разводишь ноги и садишься на колени так, что мои ноги оказываются лежащими между твоих. Кладёшь свои руки мне на плечи, слегка придавливая меня к кровати. Достаёшь из кармана свечку, зажигаешь её и подносишь к моим глазам. Её горячий жёлтый свет на мгновение затмевает всё вокруг. Ты молча кружишь свечой над моей грудью, выжидая, когда же наконец с неё сорвётся первая капелька горячего воска. Ставишь свечу на тумбочку, из которой достаёшь тонкий длинный трёхгранный стилет. Я заворожено слежу за холодными бликами острого металла, за танцами маленького пламени на нём. Ты кладёшь стилет на мою грудь, и его холод заставляет выгнуться и тихо застонать. Впиваешься заострёнными ногтями в мои плечи, заставляя вскрикнуть от резкой пронзительной боли. Прогибаешься в спине и касаешься моего возбуждённого члена, очертившего заметный бугор в моих боксерах, своим, скрытым под плотной джинсовой тканью. Медленно двигаешь тазом, заставляя хлопок натирать мою возбуждённую головку. Впиваешься ногтями ещё сильнее, заставляя меня закричать во весь голос и почувствовать, как на простынь начинает сочиться тонкая струйка моей крови. Продолжаешь двигать тазом, отчего на светлой ткани боксеров начинает медленно расти тёмное влажное пятнышко смазки. Внезапно прижимаешься ко мне, вдавливая своим весом два острых холодных лезвия в мою кожу. Я обхватываю твои плечи и пытаюсь оттолкнуть тебя, но ты сильнее. Медленно, безумно медленно ты начинаешь проползать по мне. Острый металл впивается и тонкими лезвиями режет мою кожу, режет твою. Ты кусаешь мои губы своими длинными клыками, слизывая шершавым языком с них первую солёную кровь. Еще сильнее вжимаешься в меня и проползаешь выше на несколько миллиметров. Острая закалённая сталь вгрызается в мою грудь, вгрызается в твою, отчего мы оба истошно кричим, пытаясь хоть на мгновение заглушить и успокоить эту адскую боль. Я пытаюсь выбраться из-под тебя, отчего лезвия оставляют ещё долее глубокий след на моей и твоей груди. Я чувствую, как по моим щекам текут слёзы, смешиваясь с твоими слезами. Ты мягко поднимаешься, убираешь стилет и берёшь свечу. Я бросаю быстрый взгляд на свою грудь, где алеют две тонкие красные дорожки крови, и на твою, где ровно посередине моих алеет такая же, чуть шире. Смотрю в твои глаза и вижу в них лишь отражение себя, лежащего на огромной кровати. Смотрю в эти дорожки крови на своей груди, будто на огни взлётно-посадочных полос аэропорта, по которым мы с тобой уходим в наше общее безумие.
Ты наклоняешь свечу над моими ранами, и горячий воск льётся на свежую кровь, отчего мгновенно темнеет в глазах. Залив мои раны воском, ты подносишь свечу к моему пупку, начиная и его заполнять воском. Я – твоя восковая кукла, Билл. И я буду ей всегда. От жжения и боли мой член сильно напрягается, а головка натягивает влажную от смазки ткань боксеров ещё сильнее. Я начинаю стонать, ты улыбаешься. Берёшь стилет и разрезаешь мешающий моему члену хлопок. Отбрасываешь обрывки ткани в сторону и начинаешь медленно расстёгивать свои джинсы. Освободившись от них, ты так же разрезаешь ткань своих шортов, выпуская на свободу свою возбуждённую плоть.
Раздвигаешь руками мои колени, сгибаешь мне ноги. Медленно проводишь руками по моим вспотевшим бёдрам, отчего я впиваюсь в свою прокушенную тобой губу и пью свою тёплую кровь. Прикасаешься к мошонке, резко наклоняешься и чуть прикусываешь яички. Я громко кричу и сжимаю простынь в своих ладонях. Улыбаясь, ты разводишь мои ноги ещё шире и резко, грубо вторгаешься в меня. Ужасающая боль пронзает тело, словно приколачивая меня к этой постели, как Христа – к кресту. Я не могу дышать, не могу двигаться, не могу думать. Единственное, что я знаю – это то, что ты во мне, и мы с тобой вместе. Ты начинаешь резко двигаться внутри меня, прижавшись своей кровоточащей грудью к моей забрызганной воском груди. Ты хрипишь, рычишь как зверь, и каждое твоё животное движение внутри меня приносит мне лишь боль и страдание, но вместе с тем – радость. Ты подбираешься своими губами к моей шее, впиваешься в неё своими острыми клыками, прокусывая до крови. И когда твои холодные клыки пронзают мою шею, твоя горячая сперма толчками начинает заполнять меня. Я кричу от боли, срывая голос и переходя на еле слышный хрип. А ты пьёшь мою кровь. Сначала высасываешь её из неглубокой ранки, потом слизываешь своим тёплым шершавым языком, всё ещё оставаясь во мне…
Ты смотришь в мои глаза, склонившись над моим членом. Обнажив свои острые зубы в зверином оскале, ты прикасаешься к моей головке своим правым клыком, оставляя на возбуждённой плоти широкую розовую царапину. Обхватываешь головку сухими губами, смыкаешь зубы, чуть прикусив уздечку, и мои руки всё же разрывают белую простынь, забрызганную нашей кровью. Я изливаюсь в тебя, выгибаясь в спине и пытаясь протолкнуть член как можно глубже в твоё горло…
Ты обессилено падаешь рядом со мной, мой влюблённый в свою жертву вампир, и нежно касаешься своими длинными холодными клыками моей ключицы. Чуть подумав, ты всё же меняешь клыки на губы и нежно целуешь мою шею. В последний раз слизнув с неё последние запёкшиеся капельки крови, ты засыпаешь, уткнувшись носом в моё плечо. Ведь тебя не было целых четыре дня, и мы оба безумно устали…
Если когда-нибудь меня спросят, что такое ад, я скажу, что это место, где есть я и где нет тебя. А боль – это то, что даёт нам почувствовать жизнь и любовь. Ведь вампиры любят до гроба. А мы уже не играем…
[COLOR=crimson][FONT=times new roman]