Он смотрел на нее и был поражен новою духовною красотой ее лица.
- Чего вы хотите от меня? - сказал он просто и серьезно.
- Я хочу, чтобы вы поехали в Москву и просили прощенья у Кити, -
сказала она, и огонек замигал в ее глазах.
- Вы не хотите этого, - сказал он.
- Если вы любите меня, как вы говорите, - прошептала она, - то
сделайте, чтоб я была спокойна.
Лицо его просияло.
- Разве вы не знаете, что вы для меня вся жизнь; но спокойствия я не
знаю и не могу вам дать. Всего себя, любовь... да. Я не могу думать о вас и
о себе отдельно. Вы и я для меня одно. И я не вижу впереди возможности
спокойствия ни для себя, ни для вас. Я вижу возможность отчаяния,
несчастия... или я вижу возможность счастья, какого счастья!.. Разве оно не
возможно? - прибавил он одними губами; но она слышала.
- Так сделайте это для меня, никогда не говорите мне этих слов, и будем
добрыми друзьями, - сказала она словами
- Друзьями мы не будем, вы это сами знаете. А будем ли мы
счастливейшими, или несчастнейшими из людей - это в вашей власти.
Она хотела сказать что-то, но он перебил ее.
- Ведь я прошу одного, прошу права надеяться, мучаться, как теперь; но
если и этого нельзя, велите мне исчезнуть, и я исчезну. Вы не будете видеть
меня, если мое присутствие тяжело вам.