… В фильме А. Михалкова – Кончаловского по роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо» Кайдановский сыграл в эпизоде «Певцы», сделанном по одной из новелл «Записок охотника». Эпизод не вошёл в фильм, как «отвлекающий внимание от основного сюжета». Но именно эта роль обратила на него внимание Андрея Тарковского, пытавшегося занять Кайдановского в своих фильмах, начиная с «Соляриса». Сотрудничество состоялось только через восемь лет.
В двадцать два года он сыграл Гамлета. Говорят, это был неожиданный Гамлет. Настолько неожиданный, что многие не поняли его трактовки, хотя отмечали аристократизм, интеллектуальность и жёсткость исполнения.
Этот аристократизм сделал Александра первым белогвардейцем советского кино. Далее армия. Кайдановский служил в кавалерийском полку и был отличным наездником, физически сильным, координированным и ловким. Самые отчаянные трюки выполнял без дублёров. В фильме Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» он бегал по крышам вагонов несущегося на полном ходу поезда, по верёвке спускался сверху, разбивал окно и впрыгивал в вагон. С риском для жизни совершал нечто невообразимое в фильме Хамраева «Телохранитель». Его наперебой приглашали сниматься в ролях бывших и настоящих аристократов. Наиболее заметными ролями этого периода стали мистер Астлей в экранизации А. Баталова повести Ф.М. Достоевского «Игрок», поручик Лемке в уже упоминавшемся фильме Никиты Михалкова и граф Воронцов в «Бриллиантах для диктатуры пролетариата» Г. Кроманова.
Кайдановскому это скоро надоело. Он стал отказываться, если роль не несла в себе углублённого, порой безжалостного анализа человеческой личности, как, например, в недооценённом фильме Е. Ташкова «Дети Ванюшина». Александру было тесно в рамках обстоятельств, которые предлагало тогдашнее кино. Дарование Кайдановского осталось нереализованным.
«Его актёрские качества в кинематографе далеко не до конца использованы, хотя таланта ему не занимать». Это слова Никиты Михалкова. Они были сказаны в 1974 году…
…Стиль мышления с неизбежностью вёл его в режиссуру. «Я стал замечать за собой, что мне стало трудно работать, как актёру. Я потерял способность подчинятся. Мне всё время хотелось сделать что-то иначе, не так, по-другому, лучше (или хуже), чем предлагают режиссёры. А это неверно. Я не верю в кино, в котором все актёры самостоятельно режиссируют свои роли. Тут неизбежен разнобой. Каждый из них может сыграть гениально, но неправильно. А играть нужно, оставаясь в ансамбле. Если кто-то один начинает «взбрыкивать», картина развалится. И вот, обнаружив у себя такое желание, я понял, что пора менять профессию…»
И тут судьба ему уготовила роль Сталкера. Всей своей биографией шёл он к этой роли – откровению, философскому кредо, вершине мастерства. Фильм Андрея Тарковского позволял проверить своё земное предназначение. Он во многом изменил духовную сущность Кайдановского, который обнаружил в себе то, о существовании чего раньше только догадывался: незащищённость, ранимость, жестокую психологическую травмированность. Вероятно поэтому он не любил пересматривать этот фильм, а не только потому, что «мессианизм Тарковского был ему не близок».
Роль Сталкера принесла Кайдановскому всемирную славу. Международные фестивали считали для себя честью видеть его своим гостем. Но он стал невыездным. После единственной поездки в Польшу «органы» больше не пускали его за границу. Ему даже не передавали приглашений, считая это излишним.
Он был утверждён А. Тарковским на главную роль в фильме «Ностальгия». Его не выпустили в Италию. Унизительными условиями обставили участие в фильме Соловьёва «Избранные». Александр отказался.
Кайдановский поступил на Высшие курсы сценаристов и режиссёров. Впрочем, учить его было не нужно.
(Евгений Цымбал «Александр Кайдановский в воспоминаниях и фотографиях»)

… Сегодня я считаю, что Сталкер – это роль Саши Кайдановского, сыгранная гениально. Именно она стала Сашиной актёрской вершиной. И вообще это провидческая картина. Достаточно вспомнить Чернобыль и то сталкерство, которое потом началось. В Апокалипсисе написано про звезду Полынь. Ту самую, видимо, которая называется Чернобыль. В «Сталкере» Кайдановский восхитил меня. Саша смог сыграть самое настоящее покаяние человека перед Богом, он исповедался в своём ничтожестве. Я употребляю слово «ничтожество» не в ругательном, а в религиозном смысле… Это возвышенное и гениальное послание очень многим. У Тарковского ничего случайного не бывает. Александр кричит Писателю: «Я гнида, я ничтожество, но я тоже могу что-то сделать для людей». Это настоящая исповедь и покаяние, идущее из самой глубины души, до тех пределов, которые никто и никогда не показывает, и даже самому себе… Саша сделал это именно у Тарковского.
Конечно ему было трудно. Но ведь был Тарковский, и мы, работавшие с ним, прекрасно знаем, что в его руках можно было не заниматься самовыстраиванием, не режиссировать самих себя. Нужно было просто довериться Андрею Арсеньевичу…
(Маргарита Терехова «Александр Кайдановский в воспоминаниях и фотографиях» )