ПРЕОДОЛЕНИЕ НЕСОВЕРШЕНСТВА МИРОВОГО БЫТИЯ В МИРОВОЗЗРЕНИИ АНДРЕЯ РУБЛЁВА
3. ПРИНЦИП ИСИХАЗМА В ФИЛЬМЕ

Созерцательная позиция Андрея Рублёва объясняется тем, что, как известно, художественное мировоззрение его сложилось под влиянием ИСИХАЗМА – одного из самых ярких направлений в византийском православии, которое испытало расцвет в XIV в.. На Руси исихазм в XIV – XVI в.в. получил чрезвычайно широкое распространение и оказал определяющее воздействие на духовную жизнь многих монастырей, центров религиозной культуры. Основные принципы исихазма, несомненно, были близки Тарковскому, и в своём фильме он не просто воспроизводит ту его версию, которую в своём творчестве выразил Андрей Рублёв, но и даёт своё собственное преломление этой традиции в соответствии с мировоззрением человека XX в..
В основе исихазма лежало убеждение в первостепенной важности для человека (для любого человека, стремящегося к совершенству, к Богу) внутреннего духовного сосредоточения, бессловесной молитвы, в которой происходит собирание всего человека, концентрация всех духовных сил личности. Это необходимо для достижения духовного «соприкосновения» с Богом, восприятия «божественной энергии» разлитой в мире, а затем и для «возвышения» души до божественного совершенства. Важным моментом исихастской молитвы был её бессловесный характер: она могла достигнуть своей цели только при условии «бездеятельности», отрешения человека от практической вовлечённости в дела мира, чтобы увидеть этот мир и всё, что в нём происходит именно таким, каким они являются на самом деле. Пассивность и метафизическая немота Андрея в фильме вполне соответствует этому принципу исихазма точно так же, как уход его в пятнадцатилетнее молчание является поступком, вполне обычным для исихастской традиции: он подчёркивает последовательность Андрея в её исповедании.
Как уже было упомянуто, в своём фильме Тарковский внёс существенные видоизменения в основополагающие принципы исихазма, которые касаются вопроса об отношении человека к божественному бытию. В соответствии с православными догмами идеальное состояние мира и человека достижимо только через соединение с реальным Богом, т.е. с УЖЕ СУЩЕСТВУЮЩИМ идеальным бытием. Тарковский же предполагает, что идеальное совершенное бытие достигается в самой земной действительности через человека, который выступает как подлинный метафизический центр всей вселенной. Другими словами, человек должен двигаться к совершенству не через восхождение к идеальному, к Богу, а через постепенное нахождение, выращивание в себе самом этого божественного совершенства, через превращение себя из относительного центра мира в АБСОЛЮТНЫЙ центр. Человек должен стать источником божественной энергии, излияние которой в мир преображает и мир, и самого человека, ведёт его к гармоничному, совершенному состоянию. Человеку достаточно лишь понять, что только через его неповторимую личность эта энергия приходит в мир, он должен научиться открывать в себе её.

4. ЛЮБОВЬ – ВЫСШЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА В ОСОЗНАНИИ АНДРЕЯ РУБЛЁВА

Андрей Рублёв предстаёт в фильме как человек, который глубоко чувствует свою сопричастность природе, всему миру вокруг, он постоянно всматривается в окружающее бытие и видит едва заметные движения, пульсации жизни. Особенно выразительный образ единства человека и мира мы видим в эпизоде «Праздник». Языческие обряды, которые показаны там, как раз демонстрируют открытую простоту и естественность отношений человека с природой и её жизненными силами, которые проступают в самом человеке. И Андрей вовлекается в эти притягательные обряды. Он не может преодолеть в себе тягу к слиянию с первозданной силой жизни, несмотря на всё внутреннее сопротивление, несмотря даже на конфликт с мужиками-язычниками, привязывающих его к столбу. Он отдаётся этой тяге, включается в греховный вихрь, увлекающий его к обнажённой женщине, которой суждено стать его первой и последней возлюбленной. На следующий день Андрей не чувствует на себе вины за то, что предался греховной и плотской любви. Тем самым Рублёв признаёт, что любовь – это высшая ценность, даже любовь греховная, плотская, признаёт, что эту греховную любовь нужно не отвергать, а просветлять, возвышать до уровня любви духовной и даже божественной.
Здесь уместно сравнить понимание любви Тарковским и понимание эротической, плотской любви в русской философии XIX – XX вв.. Многие из философов, которые обращались к этой теме (В.С.Соловьёв, Л.П.Карсавин и др.), неизменно подчёркивали значение эротической любви как важной ступени на пути к более высокой, божественной любви и даже как необходимого элемента последней. ЛЮБОВЬ СТАНОВИТСЯ ГРЕХОВНОЙ ТОЛЬЕО ТОГДА, КОГДА ПРОИСХОДИТ РАЗДЕЛЕНИЕ ЕЁ ФОРМ, ПРИ ЭТОМ НЕ ТОЛЬКО ОБОСОБЛЕННАЯ «НАЗШАЯ» ЛЮБОВЬ СТАНОВИТСЯ НЕПОЛНОЦЕННОЙ, ГРЕХОВНОЙ, НО И «ВЫСШАЯ» САМА ПО СЕБЕ, БЕЗ СВЯЗИ С «НИЗШЕЙ» ТАКЖЕ ТЕРЯЕТ ЧАСТЬ СВОЕГО СОДЕРЖАНИЕ. Ибо задача человека не в разделении и противопоставлении плоти и духа, а в их гармоничном соединении – через такое соединение плоть «просветляется» и обретает высший смысл (это ещё один из принципов исихазма). Особенно большое значение эротическая любовь приобрела в метафизике Льва Карсавина, который прямо утверждал, что без полноты эротической, земной любви человек не может быть причастен любви духовной, без неё невозможна также любовь божественная, любовь к Богу.
В эпизоде «Страшный суд» тяжкие сомнения о том, как расписывать собор, рассеиваются, когда Андрей Рублёв начинает думать о любви, о её значении в мире. Его размышления переходят из одного фрагмента, где выражены сомнения и неуверенность героя, в другой, где всё больше и больше крепнет его уверенность в себе и в своём творческом предназначении. И тогда Рублёв постепенно становящимся более твёрдым и радостным голосом вслух произносит настоящий гимн любви: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так, что могу и горы переставлять, а не имею любви, -- то я ничто. И если отдам я всё имение своё и отдам тело своё на сожжение, а любви не имею, то нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится, ибо мы отчасти знаем…» В этом оборванном на полуслове высказывании из первого послания апостола Павла к Коринфянам любовь становится не только выше знания, надежды и жизни, но и выше веры. Получается, что ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА В ЕГО ЗЕМНОМ БЫТИИ СИЛА ЛЮБВИ СОСТАВЛЯЕТ ПОДЛИННУЮ СУТЬ ЖИЗНИ. И ВСЁ ЭТО ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОДНИМАЕТСЯ, «ВЗРЫВАЕТСЯ» ТОЛЬКО В ЭПИЗОДЕ «КОЛОКОЛ».
Нужно учесть также, что весь упомянутый фрагмент с размышлениями Андрея Рублёва идёт следом за эпизодом «Праздник», где любовь предстаёт в её непосредственном земном облике. В результате отношение Андрея к любви предстаёт очень далёким от её традиционного ортодоксального христианского понимания. Здесь, скорее, возникают параллели с упомянутой выше интерпретацией любви в русской религиозной философии, в частности у Карсавина. И эта оценка любви, взятой в единстве её земного и небесного ликов как главной метафизической силы, в которой проявляется творческое начало человека, его способность к бесконечному совершенствованию и его устремление к преображению своего собственного бытия, бытия всех людей, связанных с ним, и даже всего мира, -- один из важнейших элементов мировоззрения Тарковского.[MORE/]