Свой внутренний голос нещадно срывая,Зову наяву, окликаю во сне...Зачем мне, за что это мне - я не знаю,Должно быть, все дело в проклятой весне.Скади (Л. Смеркович)
На темно-синем покрывале ночного неба сияют и переливаются звезды. Их недолгий отдых закончен, и они снова заступают на свой пост. Кто-то будет восхищаться их невыразимой красотой, кто-то будет проклинать за недоступность, а кто-то будет сравнивать их с красотой любимого человека. И неизвестно, кто выйдет победителем из этой битвы.
Темноволосый худенький подросток сидит на скамейке в центре парка и смотрит на звездное небо. Каждый вечер, на протяжении уже почти двух месяцев, он приходит сюда в одно и тоже время. Садится на одну и ту же скамейку и непрерывно всматривается в звездную даль. Иногда с его губ тихим шепотом срываются слова, но разобрать их едва ли сможет даже ветер, ласкающий лицо юноши.
О чем может думать человек его возраста? Возможно о любви... Какая она, его любовь? О ком шепчут его губы? О ком плачут его глаза? Для кого бьется его сердце?
Может быть, это одна из тех симпатичных девочек, весело прогуливающихся по шумным улицам города? С немного раскосыми глазами, вздернутым носиком и короткими черными косичками? А может быть, совсем неординарная Мальвина – девочка с голубыми волосами? Быть может и не девочка вовсе?
Жаль, но мальчик не откроет этой тайны. Его губы будут крепко сжаты, не позволяя рвущимся наружу словам прорвать свою оборону. Веки прикроют два омута синих глаз, еще надежнее пряча секрет. Ладони сожмутся в кулаки, не давая дотронуться до желаемого. Ни один орган, ни одна часть тела никогда не предаст своего хозяина.
Но что такое никогда? Любовь не знает этого слова. Прорывая любые преграды, руша любые барьеры, она проникает в кровь и заставляет сердце биться чаще, глаза - смотреть, губы - говорить, а руки - трогать.
Звезды очень хорошо об этом знают, они привыкли. Да и этот красивый мальчик им симпатичен, он должен быть счастлив. Именно для него сегодня звезды светят ярче.
Легкий шорох гравия заставляет сидящего на скамейке поднять голову. Темный силуэт все быстрее приближается к юноше. Вот уже его можно рассмотреть: стоптанные белые кроссовки, потертые синие джинсы, белая майка, черная бандана... Черная бандана, из-под которой виднеются яркие всполохи светлых волос. И глаза, такие ярко-голубые, что даже в темноте ночи можно рассмотреть их блеск.
Но что такое? Сидящей на скамейке юноша поднимается на ноги, не отрывая взгляд от подошедшего. Глаза его предают, пытаясь прокричать так глубоко сокрытое. Губы не слушаются, не подчиняются приказу, шепчут имя. И руки идут против воли – тянутся, все ближе и ближе, но не решают прикоснуться.
- Оми... Оми... Оми... – Предатели - губы не желают останавливаться.
И юноша, чье имя, на протяжении уже почти двух месяцев, звучит в ночном парке, подходит вплотную к тому, чьи губы так часто звали его. И руки Оми приподнимают подбородок темноволосого худенького мальчика. И глаза находят глаза, и губы находят губы, и руки находят руки. Два сердца находят единый ритм. Любовь не знает слова никогда.
Остаток ночи два юноши сидят на скамейке в самом центре парка, невысказанные, долгожданные слова слетают с припухших алых губ. А звезды смотрят на них с темно-синего ковра, и, может быть, улыбаются: их мальчик счастлив. Он больше никогда не будет в одиночестве сидеть на облюбованной скамейке. Теперь их двое.
- Мне казалось, что моя – душа большая кровавая рана, которая никогда не затянется. И она не затянется, но сейчас я готов стерпеть и это...
Рука об руку два совсем еще юных человека пошли по длинной гравийной дороге своей судьбы...