Part 1
Ты хочешь спать, ты ложишься в постель.
Ты больна, ты дрожишь, у тебя нет сил.
Закрываешь глаза, и не можешь терпеть
Эту боль, эту боль, эту боль, эту боль.
(Д.Арбенина)

Одним уютным зимним вечером я приняла твердое решение покинуть этот несправедливый мир, который, казалось, сам меня отторгал. Это решение не было тупым, аффективным, или истерически спонтанным, я вынашивала его пару месяцев – холила-лелеяла и постепенно вырастила его в твердое «нет» жизни.
Особых угрызений совести я ни перед кем не испытывала: родителей у меня не было, а человек, которого я, кажется, до сих пор немного любила – Ян, ушел от меня на самом сложном жизненном этапе, не сумев взять на себя мою боль. Он просто переложил ее всю на мои хрупкие плечи и добавил немного собственной. А потом исчез из моей жизни.
После потери нашего общего, так и не родившегося ребенка, и ухода Яна, я вся надломилась, мир потерял краски, вся его палитра ушла в безысходные градации серого. Конечно, у меня было много друзей, которые сопереживали мне, но я знала точно – с исчезновением меня из их жизни ничего бы не изменилось…
Я потянулась к стакану. Способ самоубийства я выбрала самый надежный и красивый – снотворное. Скольких проблем мне стоило раздобыть целых три коробочки с лекарством. Лекарство было мощное и дорогое, его выдача в одни руки строго регламентировалась. Я шла на все: постоянно жаловалась на бессонницу, напрягала старые связи, даже дала взятку медсестре, и, наконец, получила необходимые рецепты. Теперь нужное количество яда спокойно лежало на моей прикроватной тумбочке.
Таблетки, гроздью высыпанные в ладонь, мелко дрожали, но не от страха. От усталости. Не бойся смерти. Не бойся боли. Нет больше отчаяния.
Первую партию я проглотила незаметно – грустно глядя в ночное небо, на порхающий снег. Метель оплетала мои окна, выкладывала на стекле витиеватую мозаику, сплошь из бриллиантов… Раньше я любила снег.
А потом еще партия таблеток, а потом еще и еще… Картинка стала плавать – вот оно! Я послушно подчинилась зову ватного тела, и забралась под плед. Тепло, уютно, реальность медленно отступала, а я летела навстречу звездам. На некоторое время я уснула, не знаю, как долго я продремала – пространство и время исказились, а проснулась от странного звука со стороны окна. Окно на ночь я никогда не закрывала, даже зимой, знала все звуки спящего города – капли дождя по карнизу, шорох голубиных крыльев, падение сосулек… Нет, это звук был новым и совершенно незнакомым. Было почти интересно, но сил повернуть голову и открыть глаза я не нашла.
Вяло прислушиваясь, я услышала незнакомые шаги – от подоконника к моей кровати (шаги?!), но было уже совершенно все равно.
- Эй, не спи… Проснись, пожалуйста. Открой глаза! – сквозь дикую слабость и шум в ушах я все – таки отреагировала на странную просьбу.
Надо мной склонялось лицо – не знакомое, мужское, черты его плыли в едином ритме со всей комнатой, но мне удалось отложить ощущение света, исходящее от незнакомца (возможно, блондин), и глаза – горько голубые.
- Говорить можешь? – спросил он.
Веки были свинцово – тяжелыми, язык еле ворочался.
- Ты кто? - я не узнала собственный голос, мой шепот казался неразличимым.
Но он улыбнулся одними уголками губ, все понял.
- Я ангел.
- А…- я слабо попыталась объяснить, что смерть представляла совершенно по – иному, и еще что – то, но он прервал меня.
- Извини. Времени мало. Ты действительно жить не хочешь?
Меня хватило на короткий, но решительный кивок.
- Плохо как… - искренно расстроился ангел.
Мне стало даже стыдно, что я так разочаровала это очаровательное создание.
- Вообще не хочешь? – снова уточнил он.
Я попыталась ухватить его взгляд, но картинка постоянно темнела и уплывала, покрываясь рябью цветных вспышек.
- Чего ради? – прохрипела я.
- Ради… Меня, например… Если ты откажешься, то отнимешь у меня шанс снова стать человеком. А хочется, поверь мне, я там был, я тоже самоубийца, как и ты. Дай нам шанс, пожалуйста, - я едва слышала его, но от чего – то понимала каждое слово. А он, между тем, продолжал: - Я сделаю все, что ты только захочешь, только живи. Все выполню, обещаю, - я особенно четко увидела его глаза: грустные, голубые, настойчивые. Ради таких глаз можно было и пожить немного!
- Хочу любви, хочу воскреснуть и выздороветь, а еще - спать! – меня едва хватило на этот перечень. Мысли постоянно ускользали и сливались.
- Хорошо! Просто отлично! Пока живем! – он радостно, как – то по – мальчишески, улыбнулся. – Все устрою!
Мне стало приятно, что я заставила ангела улыбнуться. Радовать ангела оказалось неожиданно приятным занятием.
Я увидела его ладони – хрупкие, длинные, изящные. Одну он положил мне на лоб, она была по – человечески теплой и мягкой.
- Ты пока спи, начнем с последнего.
Убаюканная его нежным прикосновением, я рухнула в объятия сна – чистого, воскрешающего, исцеляющего.
Я никогда в жизни так сладко не спала!

***
Part 2
Я помню все. Держу в руках, что не смогу теперь забыть.
А мы с тобой наверняка могли б друг друга полюбить.
Я узнаю в твоих шагах свои вчерашние следы.
Но закрываю я глаза. Я не хочу беды.
(Д.Арбенина)

Я проснулась оттого, что просто физически была не способна спать больше.
«Хорошо», - сладко подумала я, потягиваясь. Давненько я не просыпалась в таком прекрасном настроении. С чего бы это?
«Ага, ясно!» - я посмотрела на вскрытые коробочки со снотворным. «Это называется хваленой швейцарской медициной – сожрать две пачки и даже не отравиться!» – я только усмехнулась.
Как бы там ни было, я осталась очень довольна результатом – первый раз за последние три месяца я отлично выспалась, тело переполняла сила и энергия. Первая ночь без липких ночных кошмаров, тихих рыданий, желания не проснуться. Суицидальные замашки последних месяцев вдруг показались ужасно глупыми.
Я снова улыбнулась и протянула руку к мобильному, лежащему на тумбочке.
Потрясение №1 – 11.42, т.е. я в первый раз в жизни опоздала на работу, потрясение №2 –я сегодня вообще не хочу на работу, потрясение №3 – 11 пропущенных вызовов!
Я нахмурилась: почему не сработал будильник? Почему звук на телефоне отключен? Я точно помнила, что ни то, ни другое вчера не отключала!
«А если это все ангел? Какой такой ангел? Приснится же!» - сказала я самой себе. Будем считать стечением обстоятельств. Все равно – странно!
Я позвонила на работу своему заму. Несмотря на все мои внутренние, личные проблемы, я всегда исправно выходила на работу и была на отличном счету. Они там все, наверно, просто в шоке!
- Привет… Да, кажется, отравилась… Завтра точно буду. Денек без меня пересидите?.. Макет присылай мне, если что, я помогу… Угу, спасибо. До завтра, пока!
Теперь формальности были улажены. Такой финт можно было простить только такой ответственной персоне, как я. Да, сама бы себе выговор подписала!
Я быстро убрала кровать, мурлыкая любимую песенку. Удивительно! С чего бы такая жажда жизни? Я подумала о том, что жить очень приятно – размяла в ладони снег, нападавший на подоконник, и, отрезвленная его колкой прохладой, босиком отправилась в ванную.
Глядя себе в глаза, отражающиеся в зеркальной раме, во время сосредоточенной полировки зубов, я пришла к выводу, что даже выглядеть стала значительно лучше. Исчезли болезненно – серые круги под глазами, разгладилась горькие морщинки в уголках губ – они снова научились улыбаться, вертикальная, мрачная складка между бровей тоже куда – то исчезла, с глаз спала пелена затравленности – они светились почти счастливо.
«Вот оно – чудо двенадцатичасового сна!» - умозаключила я , водя расческой по волосам. «А теперь кофейку бы!» - зверски хотелось кофе. Я почти наяву чувствовала этот чудесный запах. Вернулись аппетит и обоняние!
«Наверное, кто – то из соседей варит кофе, а мне в открытое окно тянет!» - решила я, завязывая пояс на любимом бардовом халате.
Все еще пребывая в отличном настроении, я переступила порог кухни, откуда так отчетливо веяло кофе, и чуть не оступилась…
У моей плиты с туркой в руках стоял долговязый блондин, и, все бы ничего, если бы не белоснежные крылья за его спиной.
- Ой, чеееерт! – пробормотала я, невольно ища опору плечу у стены.
- Доброе утро, - бодро поздоровался он немного глухим, приятным голосом. – Совсем наоборот, я ангел, помнишь? Кстати, кофе будешь?
Я осторожно прокралась за стол, отрешенно размышляя – не свихнулась ли окончательно от выпитых таблеток. Да что это со мной? Я, поджав под себя одну ногу, устроилась на стуле, и принялась нагло изучать нового знакомого.
Казалось, его совершенно не смущало такое пристальное внимание. Он вел себя совершенно раскрепощено – медленно водил высокой ложечкой, помешивая ароматный напиток, а была совершенно очарована его длинными пальцами и изящными запястьями.
В целом, он выглядел как самый обычный парень: в узких голубых джинсах, но почему – то босиком, и белоснежном, уютном свитере широкой вязки, в котором, явно наспех, были прорезаны дырки для крыльев.
У него было красивое лицо: аккуратное, точеное, с блестящими голубыми глазами и подвижными губами, надломленными мягкой улыбкой, обрамленное копной совершенно прямых волос, цвета зимнего солнца, длиной по… был бы человеком, сказала бы «по лопатки», а так – по самые крылья.
Он по – хозяйски разлил кофе в две кружки, которые откопал на полке. И откуда он знает, что я ненавижу маленькие кофейные чашечки и пью кофе исключительно из кружки?!
- Какая из них твоя? – его ангельские глаза смеялись, казалось, что он искренно наслаждается моей растерянностью. Да, а, я, пожалуй, тоже бы посмеялась, если бы ввалилась к нему с утреца в окно. Интересно, а у него есть квартира? Спрашивается, о чем я думаю?!
Я молча ткнула пальцем в свою алую кружку, испепеляя ангела взглядом.
- Так и знал, - он мягко улыбнулся. – А у тебя табурета нет? Мне на диване крылья сидеть мешают.
Было бы, наверное, смешно, если бы не было так абсурдно!
«Дорогой, а нимб не жмет?» - мысленно обратилась я к ангелу, а вслух так ничего и не сказала. Подавившись подколом, я поплелась в другую комнату за табуретом.
- Подойдет? – вернувшись на кухню, спросила я, осознав, что это первая фраза, адресованная неожиданному посетителю вслух.
- Отлично! – он мило устроился напротив меня за небольшим кухонным столом.
Надо сказать, что выглядел он на столько очаровательно, что я даже предложила ему французские булочки с карамелью. Просто не могла удержаться – ангел так беспечно хлопал своими длинными ресницами и небрежно отбрасывал струящиеся волосы за плечи, что я сдалась. Kapitulieren! Не могу больше на него сердиться, несмотря на то, что он явно издевается надо мной, заставляя чувствовать себя сумасшедшей.
- Угощайся, если ты, конечно, таким вообще питаешься…
- Вполне, спасибо. Я все – таки пока еще немного человек, - он подцепил своими тонкими пальцами одну из булочек. – Как ты себя чувствуешь?
- Необычно, - честно выдала я, делая глоток кофе. – Это все ты, да?
- Ну, не совсем, - ангел красиво повел плечами, от чего за его спиной встрепенулись белоснежные крылья. – Ты очень сильная, ты боролась сама. Я только помогал тебе. В тебе было очень много боли, усталости, я просто разделил их с тобой и тебе сразу стало легче.
- Ааааа, понятно, - значимо ответила я, хотя, совершенно ничего не понимала. – Зачем ты спас меня?
От его открытой улыбки захотелось улыбнуться в ответ, но я сдержалась. Потом поулыбаюсь, когда пойму что к чему.
- Попробую объяснить, - он задумчиво посмотрел на меня своими голубыми глазами, и медленно произнес: - Тебе очень повезло! Тебе дали второй шанс просто так, дали возможность жить, пересмотреть свое существование. Учли тяжесть обстоятельств – уход Яна, смерть ребенка…
- Не надо! – я резко прервала ангела, яростно сверкнув глазами.
Я прислушалась к себе. Упоминание имени Яна, просто воспоминания, мелькнувшие в голове неуправляемым потоком, слайд – шоу из наших встреч, боли, обиды… Мне было неприятно, но той тупой, изводящей боли уже не было.
Мне стало неловко за вспышку гнева, но это стало условным рефлексом – я защищалась от всего, что меня ранило. Ранило раньше. Теперь, кажется, нет. И что ангел со мной сделал? Как от этого излечил?
- Прости меня, - тихо промямлила я.
- Это ты извини, я просто пытался объяснить.
Мы оба смущенно замолчали. Тишину прервал ангел:
- Я стал ангелом после попытки самоубийства, но мне повезло куда как меньше,- он заглянул в чашку, словно бы там был ответ на все его вопросы.- От неизлечимой болезни умерла девушка, которую я очень любил… Я поспешил следом, понимаешь?
Я не знала что сказать. Ангел погрустнел и ссутулился.
- А знаешь, что самое ужасное? - он поднял на меня глаза, в которых было поровну грусти и синевы. – Я до сих пор не могу исправить собственную ошибку. Узнай она о моем поступке… Я понял, что жить надо несмотря ни на что, но, к сожалению, было уже поздно. Теперь я ангел – спасаю таких же самоубийц, как я сам, но еще неизвестно, стану ли я снова человеком. Выживу, или умру. Моя судьба пока не определена.
Я мрачно молчала, подбирая слова, чтобы утешить ангела, но он уже справился без меня, улыбнулся и добавил:
- Меня даже домой пустили переодеться… Идиот, ни носки, ни обувь не взял, теперь летаю босиком. Зима вообще – то, ноги мерзнут. От холода не умру, конечно.
Я грустно улыбнулась его самоиронии.
- И как успехи? Сколько душ спас? – наконец – то, нашла что спросить я.
- Ну, ты первая, - смущенно пробормотал он.- Мне точно влетит – про невидимость вчера забыл. А сегодня я подумал: раз ты меня вчера видела, а сегодня погода не летная, - он мотнул головой в сторону окна, которое отделяло нас от снегопада, - крылья от снега тяжелеют, то почему не пересидеть у тебя?
- Отличная идея, - совершенно откровенно, ответила я. – Надеюсь, у тебя не будет из–за меня проблем?
- Я тоже на это здорово надеюсь, - кивнул светлой головой ангел. – Ты как – никак первая, должно сыграть роль смягчающего обстоятельства.
Мы обменялись улыбками, а я подумала, что это не такой уж и абсурд – ангел, сидящий на моей кухне, на моем табурете.
- Я не нарушаю никаких твоих планов? – дипломатично поинтересовался ангел, испортив светскость момента: не успела я придумать не мене напыщенный ответ, как ангел принялся слизывать карамель с изящных пальцев, словно маленький мальчик.
Я снова растаяла, умилившись этой картиной:
- Нет. Если бы не ты, то этого дня бы вообще не было. Спасибо, - проникновенно поблагодарила я.
- Живи, на здоровье, - он ответил мне внимательным, покровительственным взглядом.
- И кофе у тебя очень вкусный! – похвалила я.
- Когда был человеком, каждое утро себя им баловал, - я ухватила частичку грусти, мелькнувшую в голосе ангела.
- Ты еще обязательно будешь жить, - с уверенностью, которой у меня совершенно не было, уверила его я.
- Очень хотелось бы, - ангел осторожно зевнул, извинился. – Спасать таких очаровательных девушек, конечно, занятие приятное, но немного утомительное.
Я неожиданно подумала о том, что он просидел у моей кровати всю ночь, и, возможно, устал. Он все – таки еще немного человек! А что нужно человеку? Отдых!
- Слушай, может, тебе стоит отдохнуть? – предложила я.
- Да нет, спасибо! Я, наверное, просто еще не очень с крыльями освоился, раз так устаю.
- Раз даже кофе не бодрит, значит нужно поспать. Погода пока отвратительная, тебе еще обратно лететь, - уговаривала ангела я. Да не бойся, не буду я тебя, спящего, соседям демонстрировать. Посижу рядом, книжечку почитаю, - хмыкнула я. – Когда снег закончится, сразу разбужу!
- Ты, наверное, права, - сломался ангел, подавив второй зевок, и поплелся за мной.
Я устроила его на диване, выдала подушку, в которую ангел сладко зарылся носом, потом накрыла его клетчатым, уютным пледом.
Судя по всему, он действительно очень устал, потому что моментально уснул. А я, как и обещала, устроилась рядом, в кресле, отгородившись от этой очаровательной картины книгой. Я сама ругала себя, когда ловила себя на том, что мало смотрю на строчки и очень далека от сюжета, а много смотрю на него: спящего на моем диване ангела.
Он спал на животе, трепетно обняв мою подушку, крылья, накрытые пледом, плавно поднимались и поднимались в такт его ровному дыханию, длинные волосы беспорядочно рассыпались по спинке дивана, а, глядя на его расслабленное лицо, я наконец – то точно поняла что такое «ангельское выражение».
Я думала о том, что вот так, когда крыльев не видно, он похож на самого обычного человека. Нет, вру, не обычного – на человека, в которого я могла бы влюбиться. Мне было приятно просто сидеть рядом, снежным, зимним вечером, и, чтобы рядом спал кто – то человек, или не очень, не важно, кто – просто живой и рядом.
Время шло, ангел спал, я листала страницы, но не откладывала в голове смысла напечатанных слов. Я думала о другом. Я знала, что несмотря на то, что знаю ангела несколько часов, уже успела страшно к нему привязаться. Наверное, суть проблемы была старой – я просто боялась одиночества. Я боялась того момента, когда он проснется и улетит, а я снова останусь одна. Но это было одиночество другого рода – не как тогда, с Яном, а что–то другое, с чем я определенно справлюсь, эдакая святая грусть.
В очередной раз покосившись на ангела, и уяснив, что он крепко спит, я поплелась на кухню. Раньше, в другой жизни, я, кажется, неплохо готовила. В последнее время не готовила вообще – есть не хотелось. Высыпав муку на стол, я взялась приготовить самое простое, из того, что приходило в голову, и позволяли продукты - яблочный пирог. Я нарисовала пальцем в муке сердечко, и улыбнулась самой себе – какая наивность!
Когда пирог был уже почти готов к путешествию в духовку, квартиру разрезал звук телефонного звонка. Я почти моментально схватила трубку, боясь, что этот звук потревожил сон ангела.
- Дорогая, привет, ты как? – голос лучшей подруги зазвенел в пустой квартире, мне даже показалось, что отразился от стен.
- Привет. Все хорошо! – честно прошептала я. Хотя, конечно, это было очень глупо – ангел либо уже проснулся, либо за двумя дверьми не сможет нас услышать.
- Ты чего? – почему – то тоже перешла на шепот подруга.
- Он… спит, - только и сумела пробормотать я, на цыпочках крадясь в свою комнату, чтобы проверить свою догадку.
- Кто он? – уточнила подруга по–прежнему шепотом.
- Потом как ни будь расскажу, - пообещала я. – Спит! – облегченно прошептала я, заглянув в комнату, и снова плотно прикрыла дверь.
- Как мило, - расчувствовалась подруга. – А какой он?
- Тебе бы понравился, - просто ответила я.
- Ой, как я рада! У тебя вчера был такой голос, будто… - подруга смущенно замолчала. Вчерашние страхи за меня, наверняка, показались ей глупыми, наверное, думает, что подвела интуиция. Он же знает меня, как себя. Я чувствовала ее искреннее облегчение сегодня, как тревогу вчера.
- Теперь все будет отлично, обещаю, - честно зареклась я. – Ты прости, зая, я ему пирог готовлю!
- Конечно – конечно, завтра созвонимся! Я так рада за тебя! Пока!
- Спасибо. Целую, - я вернула трубку на базу и снова занялась пирогом.
К тому времени, как я его достала из духовки – румяный и ароматно пахнущий корицей и яблоками, был готов горячий шоколад. Снег уже полчаса как прекратился. Все говорило о том, что пора будить ангела. Как же я не хотела этого делать!
Я осторожно внесла в комнату поднос с пирогом и шоколадом, и поставила его на тумбочку у кровати. Раньше я так будила Яна. Если голодный, то проснется, а если нет, то моя совесть чиста – я пыталась! Нет картины потрясающее, чем спящий мужчина – беззащитный и открытый – никогда не любила нарушать это таинство.
В очередной раз посмотрев на ангела, и отложив голове детально весь его образ, чтобы на память, чтобы навсегда, я снова уткнулась в книгу. Не просидев и десяти минут, я почувствовала на себе его взгляд. Психологи говорят, что взгляд сродни прикосновению. Если это было прикосновение, то я бы сравнила его с касанием ладони – когда твою руку накрывают чьи –то пальцы, только очень осторожно, или настороженно, словно боясь быть отвергнутыми. Оттенок – бирюза.
- Привет, - просто сказал он, глядя мне в глаза. – Ого, уже вечер, ничего себе поспал!
- Как сон? – спросила я, откладывая книгу. Ну вот и все, он проснулся!
- Отлично, у тебя тут так уютно! – он сел на диване, лениво потянулся, заправил спутанные волосы, все еще хранящие запах его снов, за уши. – Снегопад закончился?
- Да, но не рекомендую сразу отправляться в полет. Легкий ужин как? Вставай, - предложила я.
- Ой, как заманчиво, - заулыбался ангел. – Ты меня балуешь!
- А мне это нравится, - честно призналась я.
- Слушай, можно я не буду вылезать из пледа? Как насчет ужина на диване? Такое можно организовать? – ангел просительно уставился на меня своими очаровательными глазами, и скроил умильную мордашку. – Хочу немного погреться перед полетом босиком!
Ну и как такому откажешь?!
- Ладно уж, двигайся!
Ангел перебрался к подлокотнику, скрестил ноги, по–прежнему укрытые пледом, по-турецки, расправил крылья вдоль спинки. А я, устроив поднос между нами, плюхнулась рядом:
- Угощайся!
- Спасибо, - он приютил в ладонях чашку с горячим шоколадом. – Смотри, ведь, возьму и не улечу, у тебя так уютно и столько сладкого, - хитро посмотрев на меня поверх чашки, выдал он.
- А я не против. Оставайся, - я сама не ожидала от себя такого предложения, поэтому резко ушла в защиту: - Не предлагай того, чего сделать не можешь!
- И то правда, - грустно кивнул ангел.
Час пролетел незаметно. Я сидела и просто мечтала, чтобы время остановилось. Я была счастлива здесь и сейчас. Неужели это больше никогда не повторится?
Ну вот и все, ангел медленно отодвинул тарелку и смущенно улыбнулся:
- Ты отлично готовишь, спасибо. Я бы, честно, хотел остаться, но ты же понимаешь?
- Тебе уже пора. Да? – просто спросила я.
Ангел тщательно стряхнул крошки с пледа и медленно поднялся.
- Угу. Извини.
Голос у него сразу стал напряженным. А я, все еще сидя на диване, снизу вверх, внимательно смотрела ему в глаза. На сколько я понимала, он был искренен со мной – ему не хотелось со мной расставаться! Вот так – в кои–то веки встретишь человека, испытаешь взаимность, обещающую вылиться во что – то безбрежно сильное, и тот окажется ангелом!
- Ну что же – надо, так надо! – борясь с собой, я даже изобразила слабую улыбку.
Встала. Подошла к окну. Откинула занавески. Распахнула его.
Он приблизился ко мне, зябко ступая босыми ступнями по паркету.
- Ты теперь смотри. Не подводи меня. Я за тобой слежу, - он грустно улыбнулся.
- Теперь все будет хорошо, - я повторила фразу, сказанную подруге.
Я сама не заметила, как мы обнялись. Окно отражало наши силуэты – бледная, хрупкая девушка, и высокий, изящный ангел.
- Ты залетай как-нибудь, я тебе носки свяжу, - глупо предложила я. Тупее этой фразы было сложно найти, поэтому я поправилась: - Хотя, нет. Ходи по земле. Будь человеком. Я хочу, чтобы у тебя все получилось!
- Спасибо, - ангел осторожно провел своей такой родной ладонью вдоль моей скулы, а потом, порывисто наклонившись, отпечатал на моей щеке след своих улыбающихся губ.
- Будь счастлива!
- Лети. Удачи!
Я чуть отступила от окна, а ангел, встав босыми ногами на подоконник, последний раз посмотрел на меня через плечо: - Пока!
И… исчез.
Я только почувствовала теплую волну в лицо – от его раскрывшихся крыльев, его совсем человеческий запах – ветра, снега и мяты. И все. Моя квартира снова осиротела.
Я плотно закрыла окно и пошла мыть посуду. Этот день был подарком судьбы, я слишком многое поняла, научилась не жить прошлым, увидела картинку того, каким сладким может стать настоящее.
Я рано легла спать – завернулась в плед, который совсем недавно обнимал ангела, и принялась досматривать его сны.
***
Part 3
Пожалуйста, не умирай, или мне придется тоже
Ты, конечно, сразу в рай, а я не думаю, что тоже
(Земфира)

После шума, гама, смеха и сладкого запаха всевозможных духов приятно было ворваться в тишину зимней ночи. День рождения подруги явно удался!
Именинница долго, с присущим не сильно трезвому человеку упорством, настаивала, чтобы мне вызвали такси, но я была непреклонна. От чего – то мне страшно хотелось немного прогуляться пешком – сквозь снегопад, обнятые снегом деревья, легкий морозец, прихватывающий незащищенные коленки.
Трепетно расцеловавшись с виновницей торжества, и торжественно пообещав сразу же поймать на улице машину, я выскочила на улицу. Ночь сразу взяла меня в свои дружеские объятья.
Поплотнее завернувшись в шубку, я дошла до одной из лавочек, устроенных в уютном дворике. Пальцы захватили пачку сигарет, покоящуюся в расшитой бисером сумочке. Я ненавидела курить на ходу! Это сродни распитию чашки кофе из пластикового стаканчика, на бегу, от одного кабинета к другому. Никакого удовольствия, сплошной факт!
Возможно, я делала из того и из другого процесса культ, но было в этом что – то завораживающее – можно было запрокинуть голову и ловить ртом крупные снежные хлопья, стремящиеся поцеловать меня в лицо, выпускать сизый дым им навстречу…
На самом деле, моя жизнь наладилась. После переломной встречи с ангелом прошло почти полтора месяца. Город неохотно прощался с отступающими праздниками, наступил новый год, я снова научилась наслаждаться простыми человеческими радостями: походам в кино, шопингом, бокалом глинтвейна в компании друзей, на работе светило повышение. Ангел не обманул – мужчины строились плотными колоннами в ожидании свидания со мной. Предлагали романтичные прогулки, дорогие подарки, заманчивые поездки, но никто из них не затронул моего сердца. Каждый раз, когда я представляла одного из них с кружкой горячего шоколада, в моем пледе, на моем диване, во мне что – то надламывалось, меня передергивало от неприятия, я понимала, что это место после ангела святое, и я никого не хочу там больше видеть.
В общем, я могла назвать себя почти счастливой, но меня постоянно настигало чувство, что я что – то упускаю. Словно рисую картину счастья, словно я художник, которого постоянно не устраивает то ширина мазка, то форма, то полутон.
Не было дня, чтобы я не вспоминала об ангеле – особенно перед сном, мечтала проснуться от запаха кофе, а, просыпаясь, врывалась на кухню, но ничего не происходило. Я засыпала и просыпалась одна. Я запрещала себе ждать его, но, все равно – ждала, хотя, боялась признаться в этом даже самой себе. Немым доказательством этому служили белоснежные шерстяные носки, связанные за пару дней с маниакальным упорством – они уже больше месяца украшали мое окно, болтаясь на оконной ручке.
Один раз лучшая подруга, заметив их, прокомментировала: «Он высокий, да?». Я спросила почему она так подумала, подтвердив ее догадку. Она только улыбнулась: «Размер ноги большой». И больше ничего не спросила. А я была безмерно благодарна ей за тактичность.
Я не могла не вспоминать об ангеле, особенно, вот такими вот снежными ночами, и мне казалось, что это новая форма хронической болезни: с обострениями и навсегда.
Я тряхнула головой, прогоняя мысли об ангеле, с волос посыпался снег. Я улыбнулась, и, затушив окурок, согрела руки в карманах, продолжая путь в сторону основной трассы, где можно было поймать машину, через дворы. Было очень тихо и спокойно, чуть за полночь – дворы превратились в сказку, убаюканную снегом.
Я рассеянно рассматривала бархатные кустики, сверкающие свежим серебром, когда взгляд зацепился за что – то темное – странная инородность, черное пятно на белоснежном полотне лужайки.
Чуть ускорив шаг, я подошла поближе. Пятно оказалось лежащим на снегу человеком. «Это надо было так напиться!» - подумала я и с осуждением, и с презрением. Но я, кажется, поспешила с выводами, об этом говорило еще одно инородное цветовое пятно – разлившееся на белом красное.
«Кровь» - мне потребовалось пару секунд, чтобы это понять. Я остановилась на безопасном расстоянии и стала строить предположения: драка, ограбление, несчастный случай? Черт, и что мне на такси не ехалось?! Во мне боролся страх беззащитной женщины с гражданским долгом. Я никогда не страдала высоконравственными замашками, но если бы на месте этого человека была я?!
Нервно сцепив пальцы вдоль холодного корпуса мобильного, я заставила себя подойти еще ближе. Некоторое количество алкоголя, принятое на дне рождения заставило меня усмирить страх, и заставить себя мыслить рационально.
Силясь что – либо рассмотреть в слабом свете фонаря, я отчаянно щурилась. Идиотская больно получалась картина – я уже давно стояла по щиколотку в снегу, сойдя с дороги, а вокруг человека не было следов, ни драки, ни вообще следа шагов! И как, спрашивается, он тут оказался? Конечно, он мог тут оказаться до начала снегопада. Но почему тогда он почти не засыпан снегом, даже меньше, чем я, едва – едва, почему снег, впитавший кровь, такой ядовито – розовый? Будто с неба свалился! С неба?!
Я запрокинула голову, как совсем недавно, ища ответов у неба. Но оно безмолвствовало, осыпая меня снежным конфетти. На выдохе мое дыхание оборвалось, дышать расхотелось вообще – человек лежал метрах в трех от стены дома, а прямо над ним, на высоте четвертого этажа, под крышей, было распахнуто окно, несмотря на метель и зиму – на обе ставни.
Деревенея от ужаса, от ощущения трагедии, я позвонила в службу спасения, продиктовала адрес, и ломким голосом сказала:
- Тут человек выбросился из окна, или выпал…
Ответом было обтекаемое заявление: «ждите», а я, ненавидя себя за собственные страхи, подошла к человеку еще ближе. Необходимо было понять: жив ли он еще.
Шаг за шагом, идти было все сложнее, шпильки проваливались в упругий сугроб, но на определенном этапе я почти бежала, проклиная обман зрения и злясь на собственное богатое воображение.
То, что гнало меня вперед, не было происками воображения, я это поняла, когда склонилась над незнакомцем. Я видела мужчину в объятиях снега – правая рука под невозможным углом, знакомые тонкие пальцы, сжавшие горсть снега, узкие голубые джинсы, голые ступни, тонкий черный свитер…
Крик комом застрял в моем горле, свернулся там, проталкиваясь по телу сбитым дыханием и истерическими рыданиями. Я знала это лицо! Менее бледное, не как сейчас, сливающееся со снегом, спорящее с ним в отсутствии красок, заострившийся тонкий нос, глаза тоже знала, знала, что если он еще когда - нибудь откроет их, то они будут синими (вот, только откуда эти круги вокруг них?), знала эти губы, только без отпечатка крови, знала их улыбающимися и теплыми, и волосы эти знала, помнила их запах, но теперь они были короче и почему – то в дредах, унизанных серебряными колечками…
Я уже плохо помнила, как рухнула рядом с ним на колени, шепча что – то глупое и отчаянное, как боясь к нему притрагиваться, проверила биение сердца. Тогда я знала только одно – он пока жив. А потом я нежила в своих ладонях его хрупкую ладонь, то плача, то умоляя непонятно кого, дать ему выжить.
Сквозь пролитые на его ладонь слезы, я видела только беспощадно засыпающий нас снег, словно бы хороня нас заживо. Время и пространство перевернулись. У меня на руках умирал самый настоящий ангел…
Я не поняла, сколько мы вот так просидели под снегопадом – его рука в моей ладони, мне казалось, что я успела сотни раз сойти с ума от ожидания…
Дальнейшие события вообще перемешались, раздробились на несвязанные кусочки эмоций, словно сложный паззл: как я умоляю врача взять меня с собой в скорую, ночь под дверями операционной, где я выкурила три пачки сигарет, и обещала себе ринуться в небо вслед за ангелом, если он не выживет, а потом усталая, но довольная улыбка хирурга и его фраза: «парень в рубашке родился!», на часах – около шести.
Ангел был переведен в реанимацию с переломами ребер, сотрясением мозга, множественными внутренними ушибами, переломом руки, но угроза жизни миновала. Существовала даже неплохая вероятность полного восстановления! Жизненно важные внутренние органы целы, позвоночник цел, какое счастье, что снег так облегчил последствия этого падения!
Я – едва живая, и почти поседевшая за одну ночь поплелась домой, зная, что ничего больше исправить не смогу. В реанимацию посторонних не пускали, врач взял мой телефон и обещал держать меня в курсе состояния пациента, заверил, что ему и мне нужен отдых. Я поверила. Дома влезла в душ, переоделась, выпила привычную чашку кофе, и поспешила на работу. Когда нервное напряжение спало, вылившись водопадом слез, коллеги пришли в ужас, начали пичкать меня успокоительными, водой, шеф отпустил домой. Но я не поехала. Промокая глаза бумажным платочком, я успокоила всех тем, что это слезы счастья. Частично это было правдой.
***
Part 4
Я не знакома с тобой, но я не оставлю путь,
Тот, что ведёт к тебе, раскрепощая суть.
Я не знакома с той, что обещала жить.
Пленницей и строкой я всё равно буду жить.
(С.Сурганова)

Последующие четыре дня к ангелу не пускали. Я делала все, что могла – оплатила все необходимые медикаменты, перевела его в отдельную палату, звонила в больницу два раза в день, проверяя его состояние, а заодно узнавала об ангеле новые детали.
Забавно устроено человечество – плати деньги, и перед тобой откроются все двери. Я успешно пользовалась этой формулой: оплачивала пребывания ангела в больнице, и приплачивала доктору лично, это давало мне право задавать вопросы любой степени идиотичности.
Самое веселое, что врача даже не удивляло, что я опекаю человека, даже не зная его имени! А что ему еще оставалось делать? Я была единственной, кто навещал его каждый день.
Врач охотно поделился со мной личным делом, которое добыл у психолога. Из него я узнала, что ангел для меня, и несостоявшийся самоубийца для остальных, носит красивое имя Дэниэл, и имеет сложнопроизносимую северную фамилию, полных лет ему 29, что последние полгода, после смерти любимой девушки, он снимает однокомнатную квартиру, где живет один, от которой до центра города часа полтора езды, что работает в небольшой компьютерной фирме днем, а вечером подрабатывает игрой на гитаре в соседнем баре вместе со своей группой, а еще, что он спокойный, коммуникабельный и к суду не привлекался.
Мне разрешили навестить ангела только в четверг. Это событие не давало мне спокойно мыслить с вечера среды, не дало уснуть ночью, не отпускало утром четверга на работе. Раньше я посмеивалась над коллегами, прикладывающими часы к уху, в надежде, что те встали, но сегодня я повторяла этот ритуал каждые полчала, удивляясь тому, на сколько медленно могут тянуться минуты. Когда, наконец, заветная минутная стрелка заняла свое законное место в вершине циферблата, а стрелка поменьше сровнялась с цифрой 6, ознаменовав конец мучительному ожиданию, я сорвалась с места.
Я в жизни так не волновалась. Руки подрагивали на руле. Ужасно хотелось курить, но я продолжала борьбу за видимое спокойствие, и внушала бунтующему организму, что причин для паники нет.
По дороге я заехала в супермаркет и накупила дикое количество фруктов (я же не знала, что именно любил ангел!), и несколько баночек свежевыжатых соков – врач предупредил меня, что ангелу необходимы витамины.
Еще один невозможный час я провела в пробке, ненавидя всех и вся, за то, что почему – то куче людей понадобилось проехать именно этой улицей и именно в этом направлении. Наконец, я припарковалась на больничной стоянке.
Почти бегом преодолев несколько стерильно – вылизанных коридоров с раздражающим люминесцентным светом и пальмами в кадках, я, наконец, казалась у нужной палаты. Вызванный врач встретил меня привычно лучезарной улыбкой:
- А это вы? Добрый вечер! Приемные часы закончены, но для вас мы, конечно, сделаем исключение!
- Добрый вечер. Пробки, - пожаловалась я. – Как он?
- Отлично, для его состояния, конечно. Возможна фрагментальная потеря памяти, вы же понимаете, сотрясение мозга, - предостерег меня врач, выдавая мне халат.- Он может вас не узнать.
- Да, я понимаю, - тихо кивнула я, путаясь в рукавах халата.
- Проходите, только не долго, - врач открыл передо мной дверь с надписью «палата интенсивной терапии».
Я все отлично понимала. Поэтому и тряслась – за дверью лежал совершенно незнакомый человек, чем – то похожий на ангела, который меня в жизни не разу не видел, как он может меня узнать?! Я все понимала, но до боли хотела, чтобы он меня узнал.
Поколебавшись немного, я осторожно вошла в палату. Он была погружена в ранний зимний полумрак, в углу едва слышно бубнило радио, ночник давал мало света, жалюзи причудливо расчерчивали стену полосатыми линиями.
Аккуратно поставив пакет с продуктами на тумбочку, я подкралась к кровати, как совсем недавно, когда сварила ангелу горячий шоколад. Как и тогда он спал, как и тогда я очень боялась его разбудить – чуть спугнешь – проснется и улетит.
Я медленно подтянула кресло к кровати и села рядом, вглядываясь в черты его лица – чужие и знакомые одновременно.
Он казался все таким же хрупким, как в воскресенье, в объятьях снега – правая рука - бессильно, вдоль тела, в гипсе, к левой тянулся шнур капельницы, грудь в плотных бинтах – пеленала разбитые ребра. Лицо уже не казалось столь белым, на него осели легкие краски, на губах спеклись остатки крови, а глаза надежно прятались за густыми ресницами. Дреды в серебряных колечках казались немного непривычными, но их цвет и густота напоминали знакомые волосы ангела.
Я почувствовала, что обмираю, когда ресницы ангела дрогнули и поползли вверх, словно бы почувствовав мое присутствие. И снова потрясение – на меня вопрошающе смотрят серые глаза. Словно, небо, потерявшее краски, стальные, но с таким знакомым выражением!
Я боялась шевелиться, дышать, просто ждала его реакции, словно замерев на краю пропасти.
Неожиданно его глаза согрелись, а губы сложились в знакомую улыбку:
- Привет!- хрипло прошептал ангел.
Как тогда, с шоколадом. Проснулся, и смотрит на меня…
- Привет, - я боролась с рвущимся сердцем. – Ты как?
- Лучше уже, - лаконично отозвался ангел. – Спасибо. Врач сказал, ты меня нашла.
- Я, - тихо подтвердила я, собираясь с силами, прежде чем задать вопрос. – Ты меня помнишь?
Как же я боялась! Все во мне натянулось, став единой не раскрученной пружиной, нервы звенели в резонансе.
Ангел прикрыл глаза, немного облизнул губу, снова повернул голову к потолку, позволяя мне полюбоваться его точеным профилем.
- Я не помню, как тебя зовут, - осторожно ответил он.
Остро захотелось умереть. Конечно, не помнил, он и не знал! Чего я хотела?!
Все еще с закрытыми глазами, он вдруг раскрыл свою левую ладонь, словно приглашая меня прикоснуться к ней.
Я, все еще мелко дрожа, вложила в его невозможно нежную ладонь свои ледяные пальцы.
- … Я не помню, как тебя зовут, но, по–моему, я тебя люблю, да? – настороженно закончил предложение ангел.
А я почувствовала, что заливаюсь тихим, нежным плачем навзрыд.
- Я тебя тоже очень люблю!
Смысл сказанного дошел, конечно, позднее, когда я немного успокоилась. Конечно, я любила его – с секунды его появления на моей кухне, любила с момента его прикосновения к моему лбу. Я любила его всегда, просто поняла это только сегодня.
А в ту секунду в палате, я просто зарывалась лицом в его ладонь, пытаясь успокоиться, сквозь его беззащитную мольбу:
- Не плачь, пожалуйста…
А потом, когда я немного успокоилась, он добавил:
- Ты, наверно, посчитаешь, что я ненормальный, я это только тебе скажу, - он доверительно заглянул мне в глаза, - я летел к тебе, я очень соскучился… Врачи говорят, что я из окна выбросился, а я помню другое: что я лечу, скольжу прямо по небу, а вдруг кто – то крылья забирает и я падаю. Все…
На его лице отразилась боль, он, словно бы в очередной раз поранился о воспоминания.
- Все хорошо. Я понимаю, о чем ты говоришь, - успокоила его я. – Такое больше никогда не повторится, обещаю.
- Хорошо бы, - ангел снова прикрыл глаза. – Я такой слабый еще, опять спать хочу. Но ты не уходи, - он цепко перехватил мои пальцы, - Мне кажется, я люблю засыпать, когда ты сидишь рядом. Побудь тут еще немного, пожалуйста.
- Обещаю, - снова сказала я, поглаживая его ладонь. Ты, главное, спи, набирайся сил, а я посижу тут.
Я, со всей возможной осторожностью, вернула ему трепетный поцелуй в щеку, подаренный мне перед его отлетом из моей квартиры.
Ангел застрял в больнице на долгих полтора месяца. Процесс его выздоровления шел успешно, но медленно, я старательно запасалась терпением. Я ждала его всю жизнь – почему не подождать его еще немного?
Память Данни (а теперь я стала звать его именно так!), восстанавливалась странно: он помнил детство, друзей, работу, хобби, но совершенно не помнил девушку, ради которой переступил порог подоконника, помнил, где у меня дома хранится кофе, но не помнил, при каких обстоятельствах мы познакомились.
Мысли о девушке терзали меня больше всего, я боялась его воспоминаний, я чувствовала себя так, словно сидела на бомбе, готовой взорваться в любую секунду. Врач, правда, немного успокоил меня, когда я напросилась к нему на приватную беседу:
- Случай, конечно, сложный, - значимо начал он. – Но, думаю, что вам нечего опасаться. Это такая форма защитной реакции – мозг уничтожает те факты, которые причинили боль. Такое иногда встречается, возможность выхода из стрессовой ситуации. Ваша задача теперь обеспечить ему побольше положительных эмоций, чтобы ему не хотелось копаться в памяти.
- Но это же обман, подмена, - возразила я.
- Почему же? Вы же не скрываете от пациента факты. Это его организм не считает нужным их восстанавливать. Вы все поняли?
Мне оставалось только кивнуть и начать воплощать эти идеи в жизнь.
Но беспокойство отпустило меня только посещения квартиры Данни. Особого желания соваться туда у меня, вообще – то не было, но ангел попросил привезти ему кое – какие вещи и мне пришлось согласиться. Интересно, я когда–нибудь научусь ему отказывать?!
Встретившись предварительно с хозяйкой, я получила ключи от квартиры, которую снимал ангел, плюс напоминание о том, что срок аренды истекает на этой неделе. Я обещала передать информацию Данни.
И вот стою у его двери, с трудом прилаживая незнакомые ключи к замочной скважине.
Все казалось совсем не так страшно, как я ждала, в квартире не было ничего, что напоминало бы о его бывшей девушке: ни фото, ни безделушек, ни подарочных сердечек. Казалось, он специально уничтожил все, напоминающее о ней. Это была обычная скромная, но очень чистая холостяцкая квартира: стеллажи, уставленные книгами по искусству, полки с DVD и CD, хорошая аудиосистема, маленький телевизор, аккуратно застеленная кровать, рабочий стол с ноутбуком, шкаф с одеждой, две зачехленные гитары. Все в идеальном порядке.
«Уживемся», - одобрительно решила я, но осеклась, никто не говорил о том, что мы будем жить вместе! Мы не строили далеко идущих планов, но помечтать было так приятно!
Я аккуратно уложила в спортивную сумку его ноутбук (за него еще придется поругаться с доктором, настаивая на том, что он пациенту необходим), его парфюм (просто не могла удержаться, чтобы не открутить крышечку и не насладиться этим чудным ароматом, зажмурившись от удовольствия), пару книг; заглянула на кухню, где тоже царила чистота, и прихватила оттуда его кружку, знакомую по описанию – все, что он попросил.
Открыла шкаф – одежда подобрана дорогая, но не броская, со вкусом. Пять пар незначительно отличающихся друг от друга голубых джинсов, на полке, стопочкой, болотно–зеленые майки, черные и белые свитера, рубашки я неяркими принтами – мне определенно нравился его стиль!
Отобрав кое – что из одежды, я тоже упаковала все это в сумку, и, закрыв, дверь, отправилась доставлять владельцу его вещи.
К этому времени Данни томился в больнице уже вторую неделю – процесс выздоровления был на лицо! Он встретил меня сидящим в кровати, жующим аппетитное зеленое яблоко, и лениво отслеживающим что–то по телевизору. Он все еще был упакован в гипс и тугие перевязки, все еще был немного бледноват и регулярно лежал под капельницей и проходил разные процедуры, но он снова выглядел живым, снова улыбался своей фирменной ангельской улыбкой.
- Привет!
Ну вот! Снова от его улыбки сердце рухнуло куда – то в пятки!
- Привет, у меня для тебя сюрприз! – я помахала перед его носом сумкой.
- Отлично! Была у меня на квартире? – ангел возбужденно сверкал глазами, которые теперь от восторга снова стали синими.
- Привезла все, что ты хотел, - я наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку.
Повторюсь, мы не форсировали события. Как это не парадоксально звучит, но наш первый поцелуй еще не состоялся. Мы признались друг другу в любви, осторожно планировали совместное будущее, но этого пока не произошло. Наверное, мы все еще боялись насладиться нахлынувшим счастьем, которое настигло нас так неожиданно, словно сбившая с ног волна.
- Про одежду – все ОК, носи, что хочешь, а, вот, с ноутбуком сложнее – не более получаса в сутки, - закончила начатую фразу я. – Я сделала все, что могла.
- Мало, - жалостливо промычал он.
- А не надо было головой падать! – поддела ангела я. Поняв, что была бестактной, я испуганно поправилась: - Извини…
- Да ладно, это прошлое, отмахнулся Данни, вгрызаясь в яблоко.
Я аккуратно выкладывала его вещи из сумки.
- Когда придет медсестра, попроси ее помочь тебе переодеться. Мне не разрешили, сказали, что ты еще очень хрупкая конструкция, - хмыкнула я.
- И ты поверила? – усмехнулся в ответ ангел, следя за тем, как я сортирую принесенные вещи. – Интересно.
- Что поверила? – уточнила я.
- Да нет, я о другом. А ты выбрала мои любимые вещи. Именно те, которые я хотел бы сейчас надеть, - пояснил ангел. – Интуиция?
- Конечно, - я улыбнулась, довольная собой.
- А что тебе еще интуиция подсказывает? – глаза ангела светились хитростью.
- Ничего, - растерянно ответила я.
- Ладно, иди сюда, на ушко подскажу.
Я послушно подошла к Данни. Это был простой тактический ход, который разгадал бы даже ребенок, но я почему – то не разгадала сладкой ловушки. Так и состоялся наш первый поцелуй: трепетный и терпкий, своевременный и ожидаемый, все в плотном клубке сбитых эмоций… Проваливаясь сквозь реальность, выпадая в открытый космос, сшибая на ходу звезды, я поняла только одно, что и озвучила, едва оторвавшись от его губ:
- У тебя срок аренды на квартиру заканчивается!
- М-м-м… – Данни удивленно захлопал густыми ресницами, осторожно прикусил губу, все еще смакуя прерванные столь идиотским образом поцелуй. – А мне казалось, что это я головой о землю крепко приложился, - в его глазах плясали насмешливые чертики, словно бы он понимал, в какое смятение меня поверг, и наслаждался этим.
Я не позволила его сарказму сбить себя с мысли:
- Я тут подумала… У меня есть свободная комната. Переезжай ко мне!
Вот и все. Я это сказала. Теперь выжидала реакцию.
- А знаешь, что я по этому поводу думаю? – ангел сделал задумчивое лицо.
А потом сжалился, и, чмокнув меня в кончик носа, оборвал пытку:
- Я думаю, что это отличная идея!
В тот день покидать Данни было сложно вдвойне – невозможно было насытиться его яблочными поцелуями.
Когда вопрос с его переездом решился окончательно, я озаботилась подготовкой комнаты для Даннни. За время его пребывания в больнице я сделала ремонт в комнате раньше принадлежащей Яну. Ян был сложным жизненным этапом, который я переступила и мечтала больше к нему никогда не возвращаться, я порой завидовала ангелу за то, что он забыл обо все, что причиняло ему боль.
Я без сожаления сдирала обои, прощаясь со старой жизнью. Их сменили новые – серые и зеленые, любимые оттенки Данни. В новом интерьере я без особых проблем разместила все вещи ангела, перевезенные из старой квартиры. Работая над комнатой, я полагалась только на интуицию и собственный вкус, я сумела полюбить ее. И теперь и я, и комната нетерпеливо ждали нового хозяина.
За время пребывания Данни в больнице, я познакомилась с его друзьями, которые частенько наведывались его навестить. Один – высокий, нервный, постоянно размахивающий руками брюнет, ежесекундно бегающий во внутренний двор покурить, которому, впрочем, было не отказать в необычайной харизматичности; а второй – полный, постоянно улыбающийся шатен, с приятным низким голосом, которому ничто не могло испортить настроение. Я немного удивилась этой странной компании, но сумела их полюбить не меньше Данни, искренно считающего их своими братьями.
На ответный ритуал со знакомством я пригласила свою лучшую подругу. Она приехала ближе к выписке ангела из больницы, с охапкой ярких нарциссов, связкой мелких солнышек, в палате приютился аромат наступающей весны.
По дороге домой, я не без волнения допрашивала ее о Данни.
- Он очень милый, вы такая очаровательная пара! – подруга сама светилась от счастья за меня, не меньше хрупких, подаренных нарциссов. – Знаешь, ты с ним… Когда ты была с Яном, ты не была защищена, а тут… Не могу выразить! У меня ощущение, что Данни никогда не позволит тебе страдать. А еще у него улыбка, какая – то, ну, ангельская, что ли?
- Ангельская, точно, - кивнула я, совершенно счастливая.
- Это его носки висят на подоконники у тебя дома? – хитро уточнила подруга.
- Да, - просто ответила я.
- Ну. Раньше я не очень тебя понимала, но теперь скажу точно: его стоило подождать!
- Я же обещала тебе, что он тебе понравится, - я хитро подмигнула подруге.

***
Part 5
Из твоей чашки пить чай,
Курить и молчать в окно
Весна, за окном темно
Французят нос сквозняки.
Твоими глазами любить
По ладоням стихи тайком
Не сдержавшись, тебе прошептать:
"Еще".
(Д.Арбенина)
В день выписки Данни я взяла отпуск на неделю за свой счет. Сказать, что я ждала этого события, означало не сказать ничего, меня переполняло счастье и предчувствие чего–то необыкновенного.
На улице стоял солнечный весенний вечер, ветер мягко трепал мои волосы, словно бы подталкивая в спину. Сегодня меня не могло остановить ни что – ни молнии, ни грозы, ни мировые катаклизмы – я ехала забирать моего ангела!
Открыв дверь в палату, я обнаружила, что Данни, уже, совершенно собранный, сидит в кресле у окна. У его ног стояла собранная сумка.
- Привет, дорогая, - он быстро поднялся, направляясь ко мне. – Я видел в окно твою машину.
- Привет, - я опять совершенно растаяла от его поцелуя.
Романтика момента была грубо нарушена появлением в палате доктора.
- Вот и все. Забирайте. Живого и почти здорового, - сладко пропел он. Еще бы ему не пелось – я только что презентовала ему бутылку отличного французского коньяка!
- Ничего себе почти – рука–то еще в гипсе, - возмутился пациент, правая рука которого висела в перевязке, перекинутой через шею.
- Хотите остаться еще ненадолго? – заинтересовался врач.
Данни сделал круглые глаза, и активно замахал здоровой рукой:
- Нет уж, спасибо!
- Он так шутит, - пришла на выручку ангелу я. Сколько я слышала его причитания о том, что пока не взять в руки любимую гитару!
- Это – карта, - тем временем продолжал врач. – Не забывайте, ровно через неделю профилактический осмотр.
- Не забудем, спасибо.
Душевно распрощавшись со всем персоналом, я помогла Данни упаковаться в куртку и завязать кроссовки.
- Ну все, на выход, - сказала я, прихватив его сумку, из – за которой сразу разгорелись дебаты.
- Отдай.
-Нет! Тебе нельзя поднимать тяжелые вещи!
- Тем более, отдай!
- Нет. И знаешь почему? – я сменила тактику. – Потому что я хочу, чтобы ты обнимал меня. Как ты будешь это делать с сумкой в руках?
- Ладно, аргумент, - Данни сдался, осторожно обнял меня за талию, и мы, не спеша, побрели на парковку.
Уже дома, провожая ангела в его новую комнату, я снова замирала от нетерпения. Нервничала я, как оказалось, зря – Данни пришлась по вкусу мягкая лаконичностью его нового жилья, и его вещи, казалось, удачно прижились в этом пространстве.
Сразу после осмотра собственной комнаты, он сразу заглянул в мою, совершенно ошарашил меня вопросом:
- А где мой любимый плед?
- В шкафу, - эхом отозвалась я. – Но, если хочешь, я его достану…
- На диване его не хватает, - пояснил ангел, прогуливаясь по моей комнате, внимательно, настороженно замирая над какими – то мелочами: фигурками, рамками, книжками, браслетами.
А я напряженно наблюдала за ним, испытывая некоторую напряженность. Так человек наблюдает за кошкой, которую впускает в новую квартиру: «ну что, малыш, тебе тут нравится?».
Ненадолго отвлекшись от Данни, я вышла на кухню, чтобы поставить чайник, а когда вернулась в комнату… сердце просто рухнуло! Ангел стоял у открытого окна, откинув штору, по его телу лились лучи заходящего солнца – золотя, словно лаская – прекрасная и пугающая картина. В два прыжка я преодолела разделяющее нас расстояние, схватила его за руку.
- Ты чего? – его серые глаза искренно недоумевали.
- Ничего. С ума схожу, - нервно улыбнулась я, обвивая руками его длинную шею. Интересно, я когда – ни будь смогу спокойно смотреть на то, как он стоит у подоконника?
Он приласкал мой позвоночник своей нежной ладонью.
- Ой. А это что?
Я оторвалась от его груди, и нервного напряжения как ни бывало!
- Неужели не видно? Это носки, - засмеялась я.
Данни теребил в ладонях белую шерсть.
- Это мне? – в его стальных глазах появилось лукавство.
- Да, они тебя давно ждут, - откровенно ответила я.
- Отлично! Спасибо! А то у меня вечно ноги мерзнут, - улыбнулся ангел, снова обнимая меня.
Мы вместе смотрели в распахнутое окно.
- Весна, - констатировала я, котенком потеревшись о его плечо.
- Знаешь, по–моему, я, наконец – то дома, - медленно ответил Данни.
- Мы дома, - поправила его я, убаюканная спокойствием его слов.
А потом наступила ночь. Мы мало спали, но кто нас упрекнет? Мы были вместе. Двое становились одним, а это оно становилось всем. В те недолгие часы сна, что нам тогда выпали, я постоянно просыпалась и проверяла – не исчез ли Данни, не улетел, как когда – то, не приснилась ли мне все это? Но его спокойное дыхание, согревающее мое плечо, явственный запах его кожи, и тяжесть его руки, перекинутой поперек моего тела, были лучшими доказательствами реальности происходящего.
А еще тогда, ночью я думала, что любовь и смерть не так уж и противоборствуют. Иногда, чтобы заслужить настоящую любовь необходимо пройти через смерть, а иногда, наоборот, принимая фальшь за любовь, мы умираем. Я знала одно, мы вместе прошли все самое страшное, теперь нам нечего было бояться.
Так ангел выполнил все, что обещал далеким зимним вечером – дал выспаться, залечил раны, нанесенные другим мужчиной, принес в мою жизнь настоящую любовь.
Утро застало меня неожиданно – тело переполняла приятная усталость, в глазах плескалось счастье. Я потянулась, сонно поморгала. Где же Данни? Только смятая подушка.
Я подскочила в постели, подбежала к окну, выглянула на улицу, доставив ни с чем не сравнимое удовольствие соседям дома напротив, ничего подозрительного не увидела. И когда я только расстанусь с этими оконными психозами?!
Немного успокоившись, я поспешила на запах кофе, доносящийся с кухни. Как часто я обманывалась, ожидая этого момента, неужели, наконец, реальность?
Косяк снова, как и почти три месяца назад, стал моей опорой, когда я увидела Данни у плиты, варящего кофе, в почти таких - же, как тогда, голубых джинсах, босиком. Только теперь это была слабость облегчения и счастья: он здесь, он рядом, он больше меня не оставит!
Я подошла к нему и поцеловала в мягкие губы, все еще хранящие легкий аромат зубной пасты.
- Доброе утро. Кофе будешь?
Так в моей квартире поселился самый настоящий ангел.