Полупустой вагончик метро. Все нормальные люди уже на работе. Я, правда, тоже на работу еду, в издательство, но не считаю это таким уж супер-пупер трудом. С недавних пор я стала писать рассказы. Вернее, пишу-то я как-никак два года, просто поначалу свои творения берегла, как могла – прятала под семья замками, ставила пароли на компе. А потом дала почитать подружке, она – своей подружке, таким образом моя писанина облетела всю школу (ага, тогда я ещё в школе училась…). В один прекрасный день кто-то из друзей отнёс тетрадочки с рассказами про четырёх закадычных друзей Лаврентия, Эразма, Акакия и Павлушу в издательство, и теперь я именуюсь аффтаром (так пафосно, аж мурашки по коже). Сама к своему творчеству отношусь скептически, но редакторша была в восторге. Мне предложили неплохой гонорар, а за сроки, которые остальным казались катастрофически маленькими, я кляпала как минимум три полноценных рассказа, вполне устраивавших начальство.
Я зашла в арку с огромными сверкающими буквами сверху, поднялась в кабинет редакторши.
- Добрый день, Олимпиада Никоноровна! – ну и имечко, пожалуй, слишком для сорокалетней дамы. И куда смотрели родители, называя так ребёнка с фамилией Иванова?.. Наверное, новости…
- Здравствуй, Полина. Ты никак снова рукописи досрочно сдаёшь?
- Именно так! Вы же знаете, это мне только удовольствие доставляет в промежутках между учёбой.
- Смотри, вот новое оформление серии, - она показала мне то, на чём через несколько дней будет гордо написано гордое «Полина Лесникова» (с псевдонимом никогда не заморачивалась, пусть народ знает моё настоящее имечко). На чёрном фоне – оранжевые, словно укуренные в говно вороны с выпученными глазами, а буквы словно вырезаны из журналов. Я сглотнула.
- И кто ж так олицетворил милые истории про Лаврушку и компанию?
- Я знала, что тебе понравится! – немного ошибочно растолковала мои слова Никоноровна, - Это всё Миша придумал.
- Я сейчас… - чувствуя, что взорвусь, я выбежала из кабинета, добежала до последней двери по коридору с самодельной табличкой «Миша. Дизайнер. Вход по пригласительным билетам», с размаху открыла дверь.
- ШНОООП!!! – я называла Мишу исключительно Шнопиком (это из-за носа…), но сейчас я была слишком зла, чтобы употреблять сию кликуху ласково.
- ААА! Поля, без эмоций, плиизз, - он пригнулся и правильно сделал, потому что я кинула в него цветочным горшком, - я думал тебе понравится… Ай! Нет, Полиночка, милая моя, только не за волосы! – я принялась дергать его, стараясь вырвать хотя бы клок.
- Как ты мог?! Теперь целых полгода эта обложка будет мозолить глаза посетителей книжных магазинов, ты же знаешь Никоноровну, если ухватится за мысль, от неё не отвязаться! Я же просила – чёрненькая обложечка с беленькими листочками, как всегда!
- Полинка, извини, Олимпиада сказала, что новую надо, я и сделал, в твоём, между прочем вкусе.
- Что??? Никогда не знала, что вороны-наркоманки в моём вкусе.
- Солнышко, я всё устрою, уговорю Никоноровну отказаться, только отпусти!
- Мстя моя будет страшна! – я его уже почти простила. Ну не могу долго на людей сердиться.
- А хочешь, я тебя в кафешку свожу нахаляву?
- В нашу, издательскую, что ли? – я задумалась, - Давай, только по полной программе!
- Хорошо, хорошо, кофе, пироженые-мороженые и тому подобное. Значит мир?
- Как вести себя будешь! – я вышла из его каморки.
- Это снова я, извиняюсь, насморк замучил, - я вернулась к Олимпиаде, ожесточённо шмыркая носом. – Вот рукописи, принесла все, что обещала. Свежачок короче.
- Давай, сегодня прочитаю, подкорректирую, на следующей неделе жди отправки в печать.
- Угумс, ну я пойду?
- Иди, до свидания, Полина.
- До свидания, – я вышла (и зачем только ехала сюда, ради пяти минут разговора с начальством?) и спустилась вниз, в издательское кафе, именуемое «Бред сивой кобылы», заманчивое название, не так ли?
За столиком меня уже ждал Миша.
- Поля! Кстати, мы не здоровались сегодня!
- Привет, Шнопик, - я чмокнула его. – Не обижаешься за разбитый горшок?
- Спасибо хоть не об мою голову его разбила.
- Забей, я тебе новый куплю. Чем ты меня угощать будешь? – я плотоядно глянула на лежавшее рядом меню.
- Выбирай… - вздохнул Шноп, - Только у меня всего лишь 500 деревянных с собой, так что не особо там искушайся.
- Тэкс, - я написала ему на бумажке всё, что хотела.
- Капуччино, тортик, ещё раз тортик, мороженое фисташковое, мороженое… Обалдеть!
- А что такое? Как раз нам на двоих ровно на 500 рублей, - я ухмыльнулась.
- Да я не об этом! – врёт и не краснеет. - Как ты умудряешься столько есть и не толстеть? Другую бы уже через неделю разнесло до размеров будущего шашлыка.
- Да, я такая, единственная и неповторимая!
Через полчаса я с полным пузом допивала четвёртую чашку кофе и блаженно мурлыкала:
- Шнопик, ты знаешь путь к сердцу девушки… Как же я домой поедууу?
- Эх, мне бы путь к сердцу мужчины…
- Миш, может тебе пора обратно в натуралы? – дело в том, что мой дружок любит мальчиков.
- Не знаю. Вот если встречу ту, которая будет лучше всех мужиков этой планеты вместе взятых, тогда и переквалифицируюсь.
Я обернулась на тренькание колокольчика над входной дверью. И кого к нам принесло? БЛИН! Картина маслом:
Дверь открывается, и один за другим в «Бред» заходят: среднего роста мужчина с каштановыми волосами, у него в руках «Самоучитель по йоге», полноватый мужик с гитарным чехлом за спиной, симпатичный мужчинка в очках и… мать моя женщина! Невысокий парень в тёмных очках с перьями, торчащими из взлохмаченных волос. Моя челюсть отъезжает на несколько сантиметров вниз. Я сошла с ума? Белая горячка? Глюки? Это же герои моих рассказов, тютелька в тютельку!
- Мми-и-иш! Т-ты это види-и-ишь?
- Да, - на лице Шнопика то же изумлённое выражение, - Это ж твои Лаврентии и Павлуши!
- Шноп, собирай вещи, мы едем в дурку! Похоже, я дописалась…
- А я их почему вижу?
- Коллективная шизофрения, - я озвучила несуществующий диагноз.
Компания вошедших огляделась и двинула прямо к нам во главе с лохматым, похожим на Лаврентия.
- Здравствуйте, мы ищем Полину Лесникову.
- Ммм… - я не знала что сказать.
- А э-это вот она! – Шноп-предатель, видимо, испугался и, решив сразу стать дезертиром, убежал из кафе, - Я п-пойду, пожалуй!
- Значит вот эта девушка? – очкастый, который не Лаврентий, с интересом на меня пялился.
- Д-да, я П-полина, а вы кто? – они были слишком уж реальны для глюков.
- Я Лаури Илонен, может, слышали, группа «The Rasmus».
- Так вы… это… настоящие? – толстый, похожий на Павла, посмотрел на меня, как на идиотку. - В смысле, очень приятно! – я протянула Илонену руку.
- Вы не представляете, мы вам по всему Питеру ищем! И всё из-за этой вот книжки, - очкастый, вероятно, Акакий, протянул мне до боли знакомую книгу.
- А что с книжкой? Что-то не понравилось?
- Нет, наоборот, я лично в восторге! Только представляете, Полина, это будто бы про нас. Ваши герои – почти что копии каждого из нас. Вы уверены, что никогда не слышали о нашей группе?
- Нет, это абсолютно точно. Простите, вы вот так появились, я думала, что меня инфаркт хватит. Так вы меня искали?
- Ага, нам хотелось узнать побольше о той, которая, по сути, написала наши биографии, причем очень талантливо.
- Вы мне льстите! – я покраснела. – Эээ… А как вас всех, кроме Лавре… Лаури зовут?
Они представились. Оказалось, что их имена практически совпадают с выдуманными мною: пышечку Павла звали Паули, парня с каштановыми волосами, прототипом Эразма, - Ээро, а симпатягу Акакия – Аки Хаккала (еле удержалась, чтобы не засмеяться). Выяснилось, что вчера у ребят, успешных рок-музыкантов, был концерт (и как я об этом не знала?), и одна из многочисленных фанаток презентовала Лаури мою книгу. Если учесть, что мои сборники редко превышают 100 страниц, Ээро прочитал книгу за ночь и очень удивился. Наутро он рассказал о прочитанном коллегам, те, в свою очередь, также окосели, и вот эта пёстрая команда решила разыскать меня, чтобы выразить свою признательность. Конечно, бредово искать совершенно незнакомую девушку в огромном мегаполисе, но у них была зацепка – издательство, где, собственно, они меня и встретили.
После ещё пяти чашек кофе (Боже, как спать-то я буду сегодня?) и пива мы перешли на «ты». Неожиданно парни сделали мне предложение, от которого сложно было отказаться.
- Слухай, Полина, - обратился уже по-дружески Лаури. – Сегодня ночью мы тащимся на какую-то официальную вечеринку со сливками вашего питерского общества. Не хочешь с нами, вот приглашение? – он протянул мне цветастый конвертик.
- Это моё, - пояснил Ээро, - Не люблю я эти вечеринки, лучше рассказы твои почитаю да кайф в тишине половлю.
Блин, об этой вечеринке уже месяц трещит весь Питер. Только VIP-персоны, звёзды и … я? Впечатление было, что я выиграла в подкидного дурачка у судьбы.
- Даже не знаю, как вас благодарить…
- Так ты согласна? – обрадовался Аки.
- Ещё б я отказалась! Спасибо вам, ребята, огромное, тебе, Ээро, в особенности.
- Чёрт, мы на интервью опаздываем! – Паули посмотрел на часы. – Полина, увидимся.
- Пока, Полина! – Лаури, уходя, помахал мне рукой.
- До свидания, увидимся.
- Не прощаюсь, - Акакий выходил последним.

***

- Миш, прикинь! – я пересказала Шнопику всё, что случилось после его позорного ухода из «Бреда сивой кобылы».
- Да уж, Поля, везучая ты! Только вот, похоже, с одеждой проблемы будут. Ты приглашение внимательно читала?
- А что такое? – я выхватила конвертик из ухоженных мишиных рук, - Оденусь как всегда, джинсы там, маечку… Боже мой! – я в отчаянии свалилась мимо кресла прямо на пол.
- Живая?
- Ага, - простонала я, потирая ушибленное место, сами понимаете, какое, - Шнопик, «форма одежды для девушек – вечернее», ужассс!
- Поль, ну надо же когда-нибудь платье-то надеть! Хорош ныть, поехали в магазин. Я из тебя конфетку сделаю!
- Ну так уж и быть, - я послушно встала.
Может показаться, что доверять выбор вечернего туалета мужчине глупо, однако, я полностью положилась на вкус Шнопика. Он никогда не оценивал красоту девушки по декольте, разрезу платья или размеру груди, Миша видел настоящую красоту, стиль каждого. Ему бы в дизайнеры или стилисты, а он обложечки для книжек придумывает.
Минут через двадцать мы уже шли по Невскому, заглядывая в каждый бутик. Mango, Axara, Boss… Одежда там, не спорю, высший класс, но всё не по мне, да и цены ужасные. Я, конечно, неплохо зарабатываю, но потратить всю зарплату на платье – маразм. Прошло, наверное, часа два, пока мы не забрели, причём совершенно случайно, в Promod.
Я бродила мимо вешалок в одном отделе, - Шнопик – в другом. Я присмотрела себе парочку симпатичных вещей, но на вечернее платье они никак не тянули. Тут раздался Мишин возглас:
- Полечка, вот оно, нашли! – он потащил меня в примерочную, не дав даже внимательно рассмотреть находку. Я напялила платье и отодвинула шторку.
- Ну как? – спросила я у Шнопа. Он обернулся, выпучил глаза и выронил чашку чая, заботливо поднесённую продавщицей. Потом ещё некоторое время откровенно на меня пялился.
- Что, кошмар на улице Вязов? – надо хоть в зеркало на себя посмотреть.
- Поля, я, похоже, меняю ориентацию. Ты бесподобна! Я… Ты… Супер!
- Неужели? – я подошла к зеркалу, - Ну нифига себе!
Из зеркала не меня смотрела красивая девушка в элегантном чёрном платье, простом до жути, но словно сшитом специально на меня. Бретельки из тончайшего кружева, пайетки по подолу, аккуратные выточки.
- Завтра в газетах на первых полосах точно будет твоя фотография и подпись: «Новая Золушка. Кто она?».
- Миш, я балдею. Оно такое замечательное!
- Хочешь прикол? – он развернул ко мне ценник.
- Три тысячи??? Ну это же смешно! И туфельки ещё купим, так ведь?
- Точно! Иди, покупай, а то опоздаешь.
- Ещё же куча времени! – я крутилась перед зеркалом, всё никак на себя не насмотревшись.
- А сколько сделать-то ещё надо! – Шнопик возмущённо засопел.
- Ладно, ладно…
Через полчаса мы сидели у Миши дома. Туфли и малюсенькую сумочку (на ней настоял Шноп, чтобы можно было мобильный положить) купили в соседнем магазинчике и тоже за смешную сумму. Я листала какой-то журнал, выбирая причёску.
- Блин, как всё сложно-то! А осталось всего три часа. Ми-и-иш, помоги, а!
- Тут и думать нечего! Распусти волосы и всё.
- Думаешь?
- Уверен, только приколи чего-нибудь.
- Эх, надеюсь на твой вкус! Ладно, я в душ. Причёсываться, краситься… Ааа!!! Я волнуюсь!
- Не ссы, лягуха, болото будет наше! – коронная мишина фраза.
В десять вечера (я решила немного опоздать, чтобы не привлекать внимания) я вышла из машины Шнопика и доковыляла до входа в элитный питерский клуб. Ходила на каблуках, только будучи школьницей, поэтому вспоминала технику на ходу. Надеюсь, со стороны это не очень заметно.
- Вы на вечеринку? – спросил у меня секьюрити.
- Да, вот приглашение, - чёрт, вдруг не пропустит. Билетик-то для Ээро.
- Вы ведь Полина Лесникова, писательница? – он с интересом посмотрел на меня. – У вас рассказы замечательные, и дежурство не так скучно проходит! – он потряс знакомой обложкой, - Проходите. Кстати, прекрасно выглядите!
- Спасибо, - я покраснела.
В большом светлом зале было много народу. На сцене, развлекая элиту, играла группа «Город 312». Я проходила через кучки людей, ища глазами расмов. А потом стала ощущать, как много-много взглядов обращаются ко мне. Стало словно тише, из-за того, что все стали что-то шептать друг другу, поглядывая на меня. Я не понимала причины такого внимания и, чувствуя смятение, старалась найти хоть кого-нибудь знакомого. Вдруг рядом с баром я заметила лохматую голову. Ура, нашла! Я стала пробираться к своим ожившим героям. Аки сначала огляделся, проскользнув взглядом мимо моей персоны, потом присмотрелся, удивлённо округлил глаза и тихонечко толкнул стоящего рядом Лаури. Тот тоже обернулся и открыл рот в изумлении. Паули увидел меня сам.
- Добрый вечер, - тихо сказала я им всем, смотря, правда, в ясные глаза Акакия. Он не отводил взгляда.
- Полина? Ты такая… Это волшебно!
- Поля, красавица! Я в отпаде, - Лаури изобразил самоубийство из револьвера.
- Шампанского? – ко мне подбежал юркий официант.
- Да, пожалуй, - я взяла бокальчик пенящегося вина. – Спасибо, ребята.
- Сегодня ты затмила всех на этой вечеринке! Так что привыкай принимать комплименты пачками, - засмеялся Паули.
Ия, солистка, кокетливо поправила шляпу, заиграло вступление…

В конце тоннеля яркий свет…

Аки подошёл ко мне:
- Поля, пошли танцевать.
Я взяла его за руку, всё также любуясь им. Да, мой Акакий, идеал мужчины, он стоял передо мной, лучезарно улыбаясь. Из всех героев, он нравился мне больше всего. Весёлый, симпатичный, добрый… А может, я и любила его, придуманного?

… Ещё под кожей бьется пульс,
И надо жить,
Я, может, больше не вернусь,
А, может, я с тобой останусь…

Он положил одну руку мне на талию, другой сжимал мою ладонь. Мы кружили между другими парами, но словно никого вокруг не замечали.

… Останусь пеплом на губах,
Останусь пламенем в глазах,
В твоих руках дыханьем ветра,
Останусь снегом на щеке,
Останусь светом вдалеке…

Он не сводил с меня глаз, а я тонула в них, не в силах справиться с порывом. Песня уже закончилась, но мы всё еще стояли, как будто читая мысли друг друга. Потом я помню тихий шёпот, объятия, ночное такси, гостиницу. Его обжигающие поцелуи, слова любви, нежность прикосновений…
Я проснулась утром рядом со сладко посапывающим Аки. Во сне он был таким милахой, просто дитём. Я погладила его щёку. Спит солнце. На столике радом с кроватью лежала тетрадь, пустая почему-то, и ручка. Не думая ни о чём, я написала о том, что было вчера и что было бы дальше. «И они жили долго и счастливо…», - банально закончила я и поставила точку. Потом тихонько, чтобы не разбудить Аки, встала, оделась, ласково поцеловала его в губы и ушла, забрав тетрадь.
Я чувствовала, что полюбила его за этот вечер, полюбила раз и навсегда. Но его ли? Я не знала Аки Хаккала нисколько, пусть он и симпатяга, этого недостаточно. Просто он был живой копией того, кого я выдумала, того, кто снился мне по ночам, о ком я писала, кого любила. Мне не хотелось причинять Аки боль, постоянно ища в нём черты несуществующего Акакия. Но я его забуду никогда, как не забуду и эту ночь, когда правда и вымысел окончательно смешались.
- Добрый день, Олимпиада Никоноровна! – я пришла к редакторше, не заезжая домой, прямо в вечернем платье.
- Полина? Какими судьбами? – она была очень удивлена.
- Я принесла рукопись, последнюю. Я больше не буду писать.
- Как? Но почему…
- Я не могу вам этого сказать, - я бросила тетрадь на стол и, чувствую, что по щеке скатилась горячая слеза, кинулись из кабинета. В коридоре я столкнулась с Мишей.
- Поля, как… Что с тобой? – он поднял мою голову, поправил волосы, - Лучше не спрашивать, ведь так?
- Не надо, - кое-как я успокоилась, - Я пришла попрощаться, Шнопик, я больше не пишу. Займусь профессиональным.
- Журналистикой что ли? Всё равно писать! – он лукаво подмигнул
- Это проще. Я пойду, позвони мне, может сходим куда-нибудь вечером.
- Хорошо, жди звонка. Но и ты меня не забывай, Полечка, - он чмокнул меня в щёчку.

***

Прошло два года. Я работала журналисткой в одном известном журнале. Работа интересная – брать интервью у самых знаменитых людей Европы, приезжающих в Россию. Я постаралась полностью изменить свою жизнь, чтобы не грустить о прошлом – поменяла причёску (каштановые волосы стали чёрными), стиль одежды, сделала пирсинг, увлеклась рок-музыкой. Мы со Шнопиком по-прежнему оставались друзьями и частенько просиживали часы за кофе в «Бреде сивой кобылы».
В один прекрасный день нам с напарницей Асей дали задание взять интервью у известной финской группы. Как оказалось, «The Rasmus». Мигом нахлынули воспоминания, и сердце заполнила жгучая тоска.
В комнате, на длинном цветастом диване, сидели ребята. Они почти не изменились, только Паули с Ээро волосы отрастили. У Лаури – всё те же перья в башке и гринды на высокой подошве. Аки… Узнают ли они меня? Вряд ли, даже Миша на первых порах с трудом узнавал.
- Привет, - сказала Ася по-английски, - Я Анна, а это…
- Алина, - перебила я и многозначительно зыркнула на неё, - Мы сегодня зададим вам несколько вопросов.
В основном отвечали Лаури с Ээро. Ася входила в раж, задавая один вопрос за другим. Я подумала, а потом спросила, не заглядывая в план:
- Аки, скажи, в твоей жизни была та, которую ты никогда не забудешь?
Он посмотрел мне прямо в глаза:
- Её звали Полина. Она появилась и исчезла, словно сон. Но она всегда в моём сердце.
Он не забыл. Он так же страдал, залечивая эту рану. Он полюбил…
- Я думаю, что на сегодня хватит, до свидания, ребята! – Ася сложила блокнот и поспешила к выходу. За ней вышла Паули, Лаури и Ээро. Я тоже было пошла к двери, оставляя в комнате Аки, но вдруг услышала его тихий голос:
- Я видел, как ты уходила. Помню твой прощальный поцелуй. Я не стал держать тебя, Полина, хоть это и принесло мне столько боли.
- Прости меня, Аки, - я обернулась к нему, печально улыбаясь, - Я тебя никогда не забуду.
- Ты снова исчезаешь? – он улыбнулся в ответ, но в глазах его застыла грусть.
- Что не делается, всё к лучшему, - я вышла из комнаты, а Хаккала за мной. Мы ещё раз посмотрели друг на друга, а потом ушли в разные стороны.

***

- «Но она всегда в моём сердце…» - дочитал Миша, - Превосходная статья, Полишка, только как ты выдержала?
- Просто я смирилась, Шноп, смирилась и всё.
Зелёные до боли в глазах газоны Михайловского сада так и подмывали пова