[500x375]
19 августа — второй Спас, праздник Преображения Господня. Однажды, гласит Евангелие, Ииисус взошел на гору с троими учениками — Петром, Иоанном и Иаковом. Гора эта находилась в Галилее. На вершине ее Иисус начал молиться, и во время молитвы лицо его внезапно преобразилось, сделавшись, как солнце, одежды же его стали белыми, как свет. В ту же минуту явилось светлое облако, из него вышли два великих пророка древности — Моисей и Илия, и раздался голос: 'Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте'. То был голос Бога Отца.
Таков евангельский рассказ. В строгом соответствии с ним Преображение Господне называлось в народе Спасом на горе. Но еще чаще именовали его Спасом яблочным, потому что к этому времени поспевают яблоки.
'На второй Спас и нищий яблочко съест' — в Преображение обязательно соблюдался обычай оделять неимущих яблоками. А до этого срока и зажиточные крестьяне яблок не ели. Существовало поверье, что на том свете детям, родители которых до второго Спаса не едят яблок, Божья Матерь раздает спелые фрукты, а тем, родители которых не удержались, попробовали раньше, не дает. Поэтому съесть яблочко до 19 августа считалось великим грехом.
'Яблочным' был в свое время второй Спас и в церкви. Например, сохранилось описание праздничной Преображенской службы в древнем Новгороде. Службу совершал сам митрополит в Софийском соборе. После литургии освящалось несколько блюд с яблоками, причем на одном плоды разрезали на части. Потом святитель вкушал яблоко сам и раздавал по яблоку 'большим людям': государевому боярину, воеводе, дьякам и священникам, а разрезанными яблоками одаривал прочий народ.
Традиция лакомиться на Преображение Господне освященными яблоками существовала повсеместно. Молодежь при этом загадывала желания — в ту минуту, когда проглатывается первый кусочек, 'спасовал' мечта должна была непременно исполниться.
В некоторых местах, например в Архангельской губернии и на Бологодчине, во время второго Спаса справляли вдобавок 'Горохов день': одевшись в праздничное платье, шли на гороховое поле, собирали урожай, не различая своей полосы и чужой. 'Это был истинный праздник и настоящее наслаждение для детворы, — вспоминают старики, — которая целый день ныряла в гороховой зелени и наедалась до того, что под конец уже на животе переползала с полосы на полосу'.
Вечером на Спас-Преображенье в старые годы молодежь шла за околицу, в поле. Здесь на каком-нибудь пригорке молодые люди останавливались и следили за закатом. Как только солнце начинало опускаться за горизонт, раздавалась общая песня:
Солнышко, солнышко, подожди!
Приехали господа-бояре
из Великого Новогорода
да на Спасов день гулять - пировать.
Вы сходитеська, люди добрые,
на велик-званый пир!
Мы тебе, крещеный мир,
бьем челом да кланяемся!
Солнышко, солнышко, подожди!
Красное, ясное, подожди!
Хотя и пелось в песне о 'великом пире', главное в ней было заклинание солнца, идущего не только на закат, но и на зимний покой. А ведь в дни уборки хлебов в нем ощущалась такая настоящая нужда! Вот и беспокоился народ: 'После второго Спаса дождь - хлебогной!'; 'Со Спас-Преображенья погода преображается'; 'Пришел второй Спас - бери рукавицы про запас'.
Далее в комментариях