![]() Я научился ходить в темноте и не шарахаться от никогда не меняющихся очертаний предметов. В пустой квартире с кухней, где, как кажется, никогда не горел свет, в городе, на ночь погружающемся в непроглядную темноту и мертвую тишину. И самое страшное видеть кухонный шкаф, выпячивающий грудь с тарелками и банками, нависающий над столом и плитой, хранящий какие-то неведомые заготовки, травы, отвары и отравы. А на следующую ночь я привел ее туда. В ту квартиру, где еще недавно так боялся, что кто-то постучит в окно четвертого этажа, что лифт ведет в другое измерение, что лестницы периодически перемещаются или обваливаются, что в закоулке у мусоропровода ждет кто-то недобрый то есть в квартиру, в подъезд дома которой лучше вообще не заходить. Мы целовались, нетерпеливо прижимаясь все теснее, гладили и ласкали друг друга, ерошили волосы и царапали спины. И когда я уже залез к ней в трусики, она мягко отстранила мою руку: «Мне сегодня нельзя, понимаешь?» Я замер. Это нечестно! Я не был готов к такому! Так нельзя Я с силой оттолкнул ее. «Да что вы все, с ума что ли посходили?!» Надо успокоиться. Надо все расставить по своим местам. Надо <зачеркнуто, зачеркнуто, забыто> А потом мерзкие мальчишки стучали в окно на балконе. Они встали друг другу на плечи, и последний дотянулся до четвертого этажа. Он дразнил мою злобу и бессилие, говорил, что я не могу толкнуть его, иначе он разобьется насмерть, а вся вина ляжет на меня. Ненавижу. |