- Cомнение - это хорошо, - согласился брухо и затем, отлично подражая голосу Минголлы, добавил: - Что угодно, лишь бы работало, ага?
Минголлу это начинало раздражать.
- Что я здесь делаю?
- Просто я решил проверить, как далеко ты праодвинулся, - ответил брухо.
- Кто же ты, черт побери?
- Твой кузен. - Брухо бессмысленно хихикнул. Потом чуть повернулся и сорвал травинку с крошечными цветками, сиреневыми по краям и ярко-красными в центре; помахал ею у Минголлы перед носом. - Об этой штуке знают не только идиоты из панамы, и уж точно не они превые... они первые решили на ней нажиться. Вот и поплатились.
- Там что-то произошло?
- Скоро узнаешь, - сказал брухо. - Что толку тратить время. Но когда узнаешь, не забывей, что ты не огонь, а только искра.
Минголла не нашел, что ответить.
- Ты многому научился, - сказал брухо. - Запомни и это тоже.
Что-то обнадеживающее звучало в его словах, в его голосе, и Мнголла всмотрелся в его лицо, готовясь к хорошим новостям, но больше ничего не последовало.
- Сначала становится плохо, потом лучше, - Говорил брухо; вместе с хижиной он растворялся, терял телесность, сливался с туманом. - А когда в конце концов становится лучше, то что за разница, как и почему. И уж точно все будет не так, как тебе хочется сейчас.

Люциус Шепард "Жизнь во время войны"