очухиваюсь в больничной палате, уже вечер и свет выключен. у меня что-то с левой ногой… то ли вместо нее костыль (костяная нога), то ли она просто сломана. туго вспоминаю нервный срыв и молоденькую сестру, на которую кричал, мои костыли, и как ходил на них, убегал от кого-то. потом опять засыпаю. просыпаюсь от легкого стона. да, меня положили в палату к сердечникам, кроме меня тут три женщины. одна из них рядом со мной (на моей кровати?). вечером сестра принесла всем таблетки, какие-то капсулы. плохо стало моей соседке, это она стонала. я хотел подвинуться к ней ближе, но… но я почувствовал, что не могу! ноги, руки, пальцы, губы меня не слушались и я не мог даже наклонить голову. паника… что, что, что делать?! неимоверным усилием я чуть-чуть наклонил голову и приоткрыл рот. крик получился сдавленный, надтреснутый, тонкий, чужой. крик-стон, мольба, тягучая, бессильная. прибежала сестра…
…из больницы я убёг. в квартире в зале на диване лежали моя мама и ее брат и смотрели телевизор. я уселся в кресло напротив – точнее, бухнулся. был я в больничном: футболке и трусах. я посмотрел на ногу: распухшая, какая-то неровная, с большим кровоподтеком в районе кости (я не знаю, как эта кость называется – между коленом и ступней). гипса на мне не было, но, возможно, была металлическая шина. я с ужасом взялся за колено. мама: «не трогай, так лучше будет». потом они еще говорили про квартиру, где мы все оказались. в соседней комнате похоже служили сектантские молебны, она была завешана гобеленами, уставлена скамьями и свечками. дядя сказал, что там что-то продают, я точно не понял, что-то типа отпущения грехов. дело мне есть до этого, можно подумать…