она маленькая, очень худая. чем-то похожа на кобольда, только симпатичнее. и в ней чувствуется сила: она не пресмыкается и не дрожит, как эти мелкие создания. она сильна и берет, что хочет, она ловкая, смелая, находчивая, умная… видимо, поэтому я работаю с ней (на нее?).
я смотрю на нее, свернувшуюся калачиком на большой кровати, кажущейся еще больше из-за ее худобы.
так или иначе, с ее ногами что-то не так. этого почти не заметно, только когда она раздевается. у нее нет ступней?
передо мной сидит какой-то ушлый мужик. не знаю уж, чего он хочет, только он начал ее оскорблять и подкалывать. она как раз ушла. я не стал с ним играть в вежливости. «она тебе одним движением яйца отрежет. дернуться не успеешь» он чего-то еще говорил. потом я не выдержал и ударил его, он смеялся, я свирепел еще больше. после нескольких моих не самых удачных ударов, после того, как я разбил ему губу и повалил на пол, мне все в конец надоело. мы его потом долго мучили, отрезая болгаркой пальцы на левой ноге. один за одним. пока не отрезали всю ступню. кровь, кровь, кровь – все было в крови. я не помню, чтобы он кричал. но ему было очень больно. сказал ли он нам что-то? зачем он был ей нужен?
я помню, как он хромал мо улице. осторожно ступая на раненую ногу, быстрее перепрыгивая на здоровую. он здорово осунулся за эти часы, потерял много от своей самоуверенности и наглости. мне было его почти жалко.