Как уже говорилось, у китайцев и закон, и мораль охраняли большую патриархальную семью, главе которой принадлежала вся полнота власти над остальными членами – от взрослых сыновей до рабов (разве что право жизни и смерти власти постепенно отобрали в свою пользу). Долгом детей в такой семье была «сыновняя почтительность» (сяо) – одна из основных моральных категорий конфуцианства, сводившаяся к следующему: во всем повиноваться отцу, в течение трех лет после его смерти не менять установленных им порядков, а также заботиться, чтобы духи покойных предков получали положенные им жертвы. Поскольку такие жертвы могли приносить только потомки, отсутствие детей было худшим из видов сыновней непочтительности: отсюда допущение конкубината (института наложниц), практика усыновлений, довольно презрительное отношение к буддийским монахам и пр. Кроме того, долгом почтительного сына было сохранить в целости тело, доставшееся ему от отца и продолжающее его плоть; поэтому татуировка нравственно не одобрялась, а казнь через обезглавливание считалась не только более тяжкой (о чем уже говорилось), но и более позорной; по этой же причине с победой конфуцианства в Китае были отменены распространенные на всем Востоке (да и в самом Китае до II в. до н.э.) наказания членовредительством.
Члены семьи делились на несколько разрядов, формальным показателем которых служила категория траура, который другие члены семьи должны были носить по данному лицу. Высшим считался траур по отцу: чиновник в этом случае обязан был на три года оставить службу – с сохранением места и жалованья. Вообще, несмотря на уже не раз отмеченное нами государственничество китайского мировоззрения, сыновний долг считался выше даже долга перед государством. Так, сын не имел права доносить на отца или давать против него показания в суде, что бы тот ни совершил, зато часто разделял с ним наказание (по пословице: «когда разбивают гнездо, то и яйца в нем не остаются целы»). Известны случаи, когда сын предлагал себя на казнь взамен отца (нередко это кончалось помилованием обоих). Права первородства (примогенитуры) в императорскую эпоху не существовало: в обычной семье все сыновья имели равную долю в наследстве, а император мог назначить наследником престола любого из своих многочисленных сыновей, мать которого при этом автоматически становилась официальной императрицей.


Отношение к браку у китайцев было связано с религией меньше, чем у любого другого народа, кроме разве что вавилонян. Конечно, дело не обходилось без сверки гороскопов молодых людей, ритуального поклонения невесты табличкам духов предков семьи жениха и многих веселых обрядов, но главным при заключении брака было соглашение между главами обеих семей, основанное на чисто материальной сделке – брачном контракте. Отказ от уже заключенной сделки хотя и не был религиозным грехом, но влек за собой юридическую ответственность – как нарушение делового соглашения.

Формально мужу принадлежала патриархальная власть над женой, хотя на деле многое зависело от имущественных взаимоотношений супругов и от влиятельности их семей. Существовало 7 поводов, по которым муж мог дать жене развод: бесплодие (оно, впрочем, устанавливалось лишь в 50-летнем возрасте), супружеская неверность, непочтительность к родителям мужа, злословие, воровство, ревность, наконец, тяжелое заболевание, скрытое во время свадьбы. Впрочем, эти поводы не действовали во время траура, в случае, если жене некуда было уйти, а также, если муж разбогател именно благодаря этому браку. Кроме того, как муж, так и жена имели право на развод по взаимному согласию или в случае причинения ими серьезного вреда родственникам друг друга. Развод совершался простым соглашением семей, и лишь в случае крупных взаимных претензий в дело вмешивались власти.

Что касается любви, то, как и в других обществах, где решение о браке принимали не сами молодые, а их родители, считалось, что чувства приходят уже после свадьбы, да и литература изображала романтическую любовь мужчины не столько к жене, сколько к гетере. В Китае, как и в древней Греции, именно гетеры, часто бывшие казенными рабынями, были меньше скованы требованиями общественной нравственности и поэтому легче могли позволить себе быть развитыми личностями. Как и у эллинов, в представлении китайцев дружба (прежде всего мужская), основанная на интеллектуальной и духовной близости, стояла куда выше любви.

Мы упомянули о ревности. Дело в том, что муж мог иметь только одну законную жену, но ничто, кроме финансов, не мешало ему брать в дом наложниц — столько, сколько он мог содержать. Число наложниц увеличивало престиж семьи, поэтому высшие чиновники (а иногда даже их жены) заботились об увеличении гарема. У императоров он мог насчитывать до нескольких тысяч женщин, разделенных на несколько рангов. Наложница считалась свободным человеком (если ее брали из рабынь или гетер – «казенных певичек», то предварительно давали вольную), но занимала в семье место служанки, обязана была почтением к законной жене и не имела доли в наследстве, хотя ее сыновья и могли считаться равноправными с сыновьями от законной жены. Только император имел право свободно переводить женщин своего гарема из наложниц в императрицы и обратно. Не все жены, однако, мирились с таким положением и соглашались делить мужа с наложницами или гетерами, — это и была «ревность», караемая разводом.

Впрочем, в китайской литературе, особенно ближе к XIX веку, нередки протесты против такой практики.

Оба пола не были равноправны, и вдовец после окончания траура имел право на второй законный брак, но жена, потерявшая мужа – и даже жениха, если она была сговорена по всем правилам, – могла быть взята другим мужчиной только в наложницы. Однако идеальным считался случай, когда вдова носила траур и соблюдала верность мужу всю оставшуюся жизнь. Такие «добродетельные вдовы» учитывались имперской статистикой, и их число, фиксировавшееся по областям и округам, видимо, влияло на карьеру чиновников, «добившихся» столь высокой нравственности в своей округе. Поэтому такие женщины могли рассчитывать на внимание со стороны властей, и на то, что после смерти возле их дома будет воздвигнута пайлоу – арка-пропилеи с мемориальной надписью.