"Император - отец и мать народа"
Популярная поговорка времен феодального Китая.

Широко кругом простирается небо вдали,
Но нету под небом ни пяди нецарской земли.
На всем берегу, что кругом омывают моря,
Повсюду на этой земле только слуги царя.
"Книга песен" ("Ши Цзин").

Небо, по учению Конфуция, повелевает землей не непосредственно, а через императора, которому за его божественное происхождение был дарован титул Сын Неба. Правителя Поднебесной боготворили и чрезвычайно высоко возносили. Его величали по-разному: "Премудрый правитель", "Будда наших дней", "10000-летний властелин", "Святой император", "Первый Владыка" и т.п.
Самого себя Сын Неба называл "Единственный человек". Существовало даже особое личное местоимение, которое употреблялось только по отношению к императору, -- чжень ("мы"). Подданный при обращении к своему повелителю не имел права употреблять местоимение "я" - надо было говорить слово "раб".

Царствовавшие в Китае императорские династии получали свои особые символические названия. Так, например, Мин (династия, правившая в1368-1644 гг.) по-китайски означает "ясный", "блестящий", "разумный"; Цин (1644-1912) имеет значение "чистый", "светлый", "безупречный". Помимо этого, каждый император в отдельности перед вступлением на престол выбирал девиз своего будущего правления, символизирующий "счастье", "благоденствие", "мир", "преуспеяние" и т.п.


Престолонаследие в Китае шло исключительно по мужской линии, женщина не могла взойти на трон. Царствующий монарх выбирал себе преемника среди собственных сыновей, причем наследником становился не старший, а достойнейший, по мнению отца, сын. Имя наследника далеко не всегда объявлялось до смерти правящего монарха - это помогало избежать дворцовых интриг. Император также мог передать престол сыну и при жизни, если чувствовал физическую слабость.
В конфуцианской традиции проводилась параллель между семьей и государством. И так же как в семье главный человек - отец, император считался отцом большой семьи, т. е. государства, и все подданные должны были беспрекословно ему подчиняться. Мнение правителя считалось непререкаемым, никто не смел усомниться в его правильности, даже если он назовет черное белым. В этом отношении становится понятной этимология поговорки "указывая на оленя, утверждать, что это лошадь" (чжи лу вэй ма).

Большая часть жизни императоров проходила во дворцах, в окружении сказочной роскоши и небывалой расточительности. Например, к монаршему столу каждый день подавали около ста основных блюд, и только в меню утреннего завтрака входило около двадцати перемен. Помимо этого император располагал обширным штатом используемых в различных целях дворовых людей - разных чиновников, наложниц, евнухов, охранников, просто слуг. Император мог располагать жизнями этих людей, как, впрочем, и всех своих подданных, как ему вздумается: "Быть возле императора - все равно что спать с тигром".

Но если на земле, своей вотчине, император считался неограниченным властелином, то за ее пределами была сила, которой он боялся и был подотчетен - Небо. Начиная с самого первого правителя единого Китая, Цинь Шихуна, императоры, вступая на престол получали своеобразный "мандат Неба", дающий им право на власть. В манифесте, обнародованном перед вступлением на трон первым маньчжурским императором Шуаньчжи, значились следующие слова: "…Мой царствовавший дед, получив всемилостивейший указ Неба, основал царство на Востоке, которое стало сильным и прочным. Мой царствовавший отец, унаследовав царство, расширил его границы. Когда династия Мин закончила свое существование, предатели и насильники, подстрекая толпу, вовлекли народ в бедственное положение. Китай остался без правителя. На меня выпала обязанность почтительно принять ответственность и стать достойным продолжателем дела моих предков. Я, получив одобрение Неба и в соответствии с его волей, объявляю Небу, что взошел на трон Империи…"

Восстания и иностранные интервенции рассматривались как "гнев Неба", и если они одолевали императора, то считалось, что тот утерял "мандат Неба", а победители основывали новую династию. Приблизительно такая картина сложилась вокруг последней династии Китая Цин, последний император которой Пу И, взошедший на трон двулетним ребенком в 1908 году, добровольно отрекся от него в 1912 году.

Подкрепленный тысячелетней историей, институт почитания императорской власти смог выйти за рамки монархии как таковой и сохранился даже после "освобождения" -- революции 1949 года. Слишком много параллелей возникает между вышеописанным и периодом правления "Красного императора", Мао Цзедуна.