Ей бы жить в Москве. Будь она русской, она бы говорила:
"Боже мой, жизнь проходит, а я еще и не начинала жить.
На прошлую Пасху, когда облачка проплывали над березовой рощей,
а ручьи шептали о приближении лета и соборные колокола плясали и пели,
я сидела дома, пила водку и думала о любви.
Не знаю, жизнь ли мстит мне за то, что я не живу, или я мщу,
жизни за то, что она не дает мне жить…
Иван Иванович, бога ради, приходите вечером к пруду.
Вы расскажете, откуда  эта боль в моем сердце".
И Иван Иваныч пришел бы к пруду и поговорил с ней по душам.
Но она жила не в Москве, а в Дублине …