В колонках играет - сачи

- Когда люди смотрят в окно?
- Когда нечего делать…
Сидят и смотрят, даже не в окно, а, скорее, в себя…
- Нет, в себя-окно смотрят, когда грустно пусто, глухо.
Когда больно, холодно, гадко.
Когда тигринно-острыми клыками вонзается одиночество в слабое, чуть живое тело
души-антилопы.
А когда-то она была сильная, резвая, быстрая.
Однажды душа-антилопа заболела. Грязно-пошлый мир сгустился вокруг неё, загнал в угол, сдавил шею, украл воздух, чистый воздух, но оставил жизнь, грязную, бессмысленную, цвета тускло-жёлтого одиночества. Тогда голодные глаза тигра стали следить за ней, они видели, что душа-антилопа больше не сможет быстро бегать.
Прыгнув из-за куста, одиночество яростно, с хрустом прокусило шею грустной, чуть живой души-антилопы. Кровь, из несчастно-мёртвых глаз – слёзы. Одиночество-тигр разрывает мясо, разгрызает кости, раздирает душу. Стадо разбегается, оставляя обречённую в хищном соитии последнего поцелуя.
А за окном небо без облаков, противно-тусклого серо-синего цвета. Дорога – машины. Рельсы – трамваи. Тротуар – люди. Тёмные силуэты причудливо переплетённых ветвей старых тополей. Забор, за ним – парк, заброшенный, заросший, тихий, пустой, грязный. Забор – новый (ровные, из охристого кирпича столбы; прочные, некрасивые тёмно-ржавые прутья стоят прямо, завидуя плавным изгибам деревьев). За парком дома легко смотрят на жизнь десятками и сотнями одинаковых окон, сами многоэтажки тоже одинаковые – унылые, грубые, грустно-каменные.
Грязное стекло – пыльный подоконник с глубокой чёрной трещиной, ползущей, как змея – жаркая батарея – старая парта – Я, сижу, смотрю в окно…Нет, скорее, в себя-окно…

[482x482]